Нестор на паутинке спустился в зал, паучком засеменил многочисленными лапками, забегал по стыкам, там, где зал раздваивался, забегал, забегал, стягивая невидимыми нитями... Забегал так часто, что зал стал как в коконе, что у гусеницы, когда она превращается в прекрасную бабочку... Серебристый кокон незаметно стал растворяться, потихоньку, как исчезает иней под солнцем, и проявился зал, точно такой, каким и был до отлёта Совы: Скорбная Хозяйка, замершая, сидела в кресле перед камином, с открытой шкатулкой на коленях...
Воробушек
- Молодец, какой же ты молодец, Нестор! - гукнула Сова, складывая крылья, плотно обхватив когтями спинку кресла, на которую она упала, как на мышь, с каминного герба. Покрутив головой, всмотрелась, особо внимательно в Хозяйку: - Воробушек! Пора! Откуда-то из перьев, чирикая, выпорхнул воробушек, сделал несколько кругов , примеряясь, и сел на левое плечо Хозяйки, припал к уху, и что - то тихо - тихо начал чирикать... Хозяйкино личико, в своей смугловатости подчёркивающее бледность бессознательности, начало розоветь, правая рука приподнялась, нащупала воробушка, бережно сняла его с плеча и прижала к сердцу... Частое, частое биение воробьиного сердечка передало бодрый ритм усталому сердцу Хозяйки, и она, резко встав с кресла, шагнула, не оборачиваясь, в открывшееся за витражом, изображавшим двух галантных рыцарей, окно, прямо в небо, отпихнув жалобно тявкнувшую на такое пренебрежение метлу... Сова одобрительно покивала головой, гукнула. - Нестор, приберись, - показывая на сброшенную на плиты пола шкатулку с высыпавшимися из неё письмами, засушенными цветами и прочей, милой вспоминающему сердцу мелочью. - Да, и сделай так, чтобы хозяйке полёт казался быстрым, но ты попридержи её, попридержи... На пару часиков. Хорошо? - Исполню, госпожа - ответил довольный Нестор, напрасно, ой напрасно подумавший, что избежал выволочки за свои проказы. - А ты, малыш, держись покрепче. У нас много дел - с непривычной лаской в голосе сказала сова мышонку и взмахнула бесшумными крыльями... Протиснувшись через бойницу, слегка наклонив круглую голову, чтобы не сбить мышонка, изо всех сил держащегося за перья, Сова подлетела к дубу, и начала кругами подниматься выше и выше, вокруг ствола, оказавшегося неожиданно намного выше, чем виделось мышонку из бойниц замка. Настолько выше, что Сова крутила и крутила круги, а ствол даже и тоньше не становился, как будто и нет ему конца. Наконец, сев на только ей ведомую ветку, подождав, пока мышонок соскользнёт с её головы и с вытаращенными глазёнками прижмётся к стволу, Сова сказала: - Да, да, мышонок, вот и нет конца этому дубу. Ну, потом расскажу, а сейчас пошли. - Отодвинув ветку, с тёмно-зелёными, на ощупь чуть ли не жестяными листьями, она пропустила в открывшееся дупло мышонка и протиснулась следом. Странное дупло было - как будто больше, чем сам ствол. Огромное, края терялись в темноте, а куда шло, так и совсем не видно. Хотя, когда они прошли вглубь, то оказалось, что стенки есть, хоть и непонятно как далеко идущие, хорошо что светились ровным, голубоватым светом , очерчивая гигантские размеры. - А теперь слушай, внучек, внимательно слушай! - От того, что его сама Сова назвала внучком, у мышонка рот от удовольствия, и так не маленький, совсем растянулся, прямо до ушей, а сердечко забилось, забилось с решимостью умереть, но всё сделать как надо, как бабушка скажет. - Вот, внучек, пойдёшь вдоль этой стенки, должна попасться чёрная-пречёрная норка, как червяк в яблоке прогрызает. Понимаешь? - Да, бабушка. - Ты не бойся, хотя что это я, ты смелый, заходи в неё, и иди по ней до конца. Если попадётся развилка, то иди всегда налево! Понял? - Да, бабушка. Сова прищурила один глаз: - Подними левую лапку. - Да, бабушка, - мышонок радовался, что у него есть БАБУШКА, и от радости новизны говорил и говорил это сладкое слово. - Да, бабушка - произнёс мышонок, поднимая правую лапку. Сова покряхтела, покрутила головой: - Где у тебя сердце? - Вот, тут стучит, бабушка, - левой лапкой показал на левую сторону груди мышонок. - Вот! Иди всегда туда, с какой стороны стучит сердце! - Да, бабушка! Идти на сердце! - Ну вот и хорошо. На тебе моё пёрышко - сова выдернула маленькое перо из груди. - Друзья, увидев его, помогут. Ну а врагов не должно быть. А если попадётся что-то страшное, то пощекочи им этого - старого засоню, имея ввиду дуб, он в беде не оставит. Ну а если совсем-совсем ... То покричи, как ты умеешь, я быстро приду на помощь. Всё понял? - Да бабушка... - Ну, иди, внучек, иди. А я полетела...- Но, как всякая бабушка, Сова не удержалась, и успокаивая свою тревогу, повторилась: - Так, внучек, ещё раз. Выйдешь ты рядом с пещерой. Я буду тебя встречать. Вот... А если нет, то в пещере Хозяйку увидишь. Но не тревожь её. Там ещё будет... - Сова запнулась, не зная, как ей описать для мышонка Бессмертного Даоса. Он, подлец такой, и старый, и моложавый, не поймёшь. Хотя для мышонка... .- Вот, там будет такой, в шёлковом халате с широким рукавами, он... Скажешь, что от меня. - Сова, смущаясь, добавила - Ну, а если что, то он и приютит тебя. Мышонок, рвущийся выполнить поручение бабушки, кивая головой на каждое её слово, уже побежал, но резко остановился: - Бабушка! Что значит - если что? Ты что, бабушка, бросаешь меня? Сова прижала мышонка к груди: