- Ладно, ладно… закончим спор, оба лоханулись… Но ты молодец, вовремя фавна притащил..
- Это да- блаженно зажмурился архар.
- Как он от страха-то развонялся, не только амазонки, но даже я не выдержал - всхрапнул архар . Помолчав немного, с сожалением отрываясь от воспоминаний:
- Тогда зачем?
- Ну, я приятное тебе хочу сделать. Хоть и козёл, но ведь родственник всё-таки. А-то одни кошки собрались. Ирбис, пантера…
- Пантера? - в страхе отшатнулся архар. - Тогда не пойду!
- Садовник усмехнулся:
- У тебя сколько женщин?
- В гареме? - уточнил архар.
- Ну да. Прочих-то ты точно и не вспомнишь.
- Это да - самодовольно произнёс архар.
- Я и гарем тот не сосчитаю… гы...
- Вот! - продолжил Садовник, - поди грызутся между собой?
- Это да… грызутся. Вроде и пастбища им лучшие, и водопой отменный, и… а нет мира между ними. - горько признал архар.
- А если чужой баран к ним лезет? - хитро спросил Садовник.
- Ну… это какой баран. Мне нет конечно равных, но крепких я гоняю, а дохляков, или малолеток скажем, для развлечения, иногда подпускаю к женщинам. Вот смешно смотреть, как они дружно его гоняют, а потом ещё долго косточки ему моют, забыв про склоки...
Архар, вдруг поняв, повалился на спину, и начал кататься в припадке смеха:
- Так ты… ты значит на них фавна напустишь? Фавна… Ну всё, им дружба между собой обеспеченна! Фавна… - отсмеявшись, архар решительно вскочил:
- Тогда иду! - Архар с Садовником понимающе посмотрели в глаза друг другу:
- Ну, не только для этого. Вот чую, что и пострашнее амазонок будут- добавил Садовник. Архар горделиво выпрямился:
- Повоюем! - стальной блеск его глаз не оставлял врагам шанса на победу.
У Садовника перехватило дыхание...
Вспомнилась далёкая, маленьким ребёнком уткнувшаяся в стенку женщина, лежащая на боку, разметавшая чёрные волосы по подушке, её полусогнутые ноги… И так захотелось прижаться к её спине, подышать тихонько в шею…
глва 7. Старуха. Начало.
Глава 7. Старуха. Начало. Изгнание страхов. Алпамыс - Кемир, в нетерпеливом предвкушении счастья, размечталась, как её ноги, потерявшие мясо от невероятного напряжения сил, да и просто старости, снова станут нежными и упругими. Ножками танцовщицы, с тёмным треугольником вверху, который он так любил ласкать… - Откуда я это знаю? Ах, да, Садовник же говорил, что я, оставшаяся при храме, любила его… Да… Память соединяется… Хорошо-то как! Ножки опять станут женскими, а не этими страшными костями… - Размечтавшаяся старуха не заметила, как вихрем проскочила горы, степь, выскочила на берег моря. Не раздумывая и не замедляясь, побежала по морским водам, взметая буруны. Напугала до смерти команду военного эсминца «Утёнок». Менее храбрая половина команды прыгнула в воду сразу, а более храбрая половина прыгнула, одев спасательные жилеты. Самые храбрые остались на палубе. Потому как их там и не было. Неожиданно быстро, спугнув наяду, занимавшуюся любовью с дельфином, - фу, извращенка, - увидела белоснежный пляж Изумрудного острова. От неожиданности затормозила слишком резко, из-за чего немного не дотянула до берега. Хорошо, дельфин узнал её, когда кинулся драться за поруганную вторжением любовь, и помог выбраться. Отдышавшись после такого пробега, уж и не думала что ещё способна на такое, старуха стала прислушиваться и принюхиваться, - а где этот клятый козлище? Ей не хотелось терять время на встречу с Кеном и Зеей, трепать в восхищении круглые ушки полосатеньких деток, восхищаться мужественным торсом кентавра и круглой попкой Зеи. Нет, в другой раз с удовольствием, но сейчас, сейчас ОН может уже ждать её в Круглой долине... Начали вычленяться из шума волн, пения птиц, крика чаек странные звуки... Видимо связанные с тем, еле ощутимом даже её тонкому нюху, запахом, явно испускаемым фавном. Блин... Пришло на память поручение Садовника - разобраться, кто заселился в Доме. Даже Кен, образец безумной храбрости, напуган. Недовольно бурча на задержку, старуха подбежала, вся такая злая, к Дому. Решительно порвала побеги ядовитого плюща, переплетавшего непроходимой завесой парадный вход, и влетела в залу. Возле камина, набитого тлеющей, без сомнения, дурной травой, наполнявшей Дом сладковатым дымом, в ободранном кресле сидело нечто серое, расплываясь жирным телом за подлокотники. С голым хвостом, острой, украшенной на самом конце двумя страшными зубами мордой, и тянуло сквозь трубочку какое-то пойло, похожее на колу. Жутковатое существо. Увидев ободранное кресло, которое она сама, сама с такой любовью, обтянула лучшим шёлком, из мастерских самого Жёлтого Императора! Старуха задохнулась от ярости, вся ощетинилась, и… и существо, остро почувствовав всё, что ему предстоит от этой клыкастой старухи, заверещало и бросилось из Дома. Метнулось, в ужасе мимо двери, сигануло прямо в окно, со звоном разлетевшегося богемского стекла, вынесла его вместе с рамой, и булькнуло в море. Вскипела буруном вода и немного погодя появилось какое-то бурое пятно и всплыл клочок серой шерсти… - Да… кому-то оно крепко насолило... — отметила старуха. Глухой стук копыт привлёк её внимание, и она вышла из Дома. К Дому, выворачивая пласты дернины, с одышкой ожиревшего от безделья старого мерина, нёсся, волоча в одной из рук палицу, кентавр. - Вот жеж, нарвалась... - сплюнула старуха, растягивая в страшной улыбке своё коричневое лицо. Кентавр подскакал, запыхавшись, подслеповато вгляделся в лицо старухи: - А, это ты - показывая в улыбке лошадиные зубы, странно смотревшиеся на почти человеческом лице: - Это ты… - в тревоге заглядывая за спину старухи: - Рад тебя видеть. Приглашаю разделить трапезу - внимательно вглядываясь в глубину Дома. - И я рада. Как Зея, как дети? Да успокойся, сбежало оно, сбежало… А в море и сожрали его - рассмеялась трескуче старуха. Только теперь, успокоенный, Кен внимательней пригляделся к ней: - Ооо! Да ты опять танцовщицей становишься! И кто он? - Старуха зарделась тёмным румянцем: - Да что придуряешься, ведь знаешь кто! - Кен всхрапнул: - Это который с барана падал от страха? - заржал Кен. - Шустрый, как от копья то увернулся… гы… - Увернулся? - возмутилась старуха - это я отвела копьё. Больно уж жалко его стало Такой молоденький, ручонки трясутся, видно же, страшно ему… Но стоит, стоит, держит строй, не бежит! - Ага, ага! Влюбилась, жалельщица… - Ну влюбилась… А что плохого? - Кентавр посерьёзнел: - Да ничего. Наоборот, это прекрасно. Только любовь твоя… - Не надо, Кен.- упавшим голосом попросила Алпамыс Кемир: - Не надо… Всё уже позади… и Садовник приготовил нам дом, в Круглой долине. - Кен задумался, перекидывая палицу из руки в руку: - Ну что же… Ещё один долг уплачен… Это, выходит, мы больше не увидимся? - с грустью посмотрел Кен на старуху. - Выходит так… Хотя… - - Что ещё? - поторопил её Кен. - Хотя Садовник говорил о битве под Дамасском, где мы все… - старуха смущённо замолчала. Кен посуровел, поджал губы: - Значит пришло время… Что ж... Всё правильно. Гибель в бою лучше, чем непонятная вечность. А с ними как? - Махнул в сторону, где его семейство спало в полуденный зной. - Кен… Я не знаю. Может и Садовник не знает. Только Великая Мать, она знает… - Да, конечно… - переступил нервно копытами: - Она знает, и всё сделает к лучшему… Но я любил их! - Кен! Посмотри на меня. Чья доля была хуже? А Мать всё устроила. И я счастлива. Вот, Выстраданное счастье такое сладкое… Так что знай - любовь она… она всегда живая. И уверена — вы с Зеей ещё долго будете счастливы… - Старуха посмотрела на застывшего в сомнениях кентавра… - Где фавн? -