Сладкие страдания фавна.
- Фавн? - переспросил Кен, не ослышался ли:
- Да вон, видишь лесочек? Там по краю ещё ульи стоят, и проволока натянута?
- Ну - буркнула старуха.
- Так он там… э… живёт, значится.
- Ну, лес-то большой. Проводил бы. Вежливость к даме, опять же… - Или гостье. Поправилась, уловив кислость морды Кена при слове «дама».
- Да не стоит провожать. Совсем и лишнее. Опять же и не могу, вредно мне. Просто иди, и услышишь… гы… гы… Стоны там всякие, вскрики… - Кен замолчал, делая вид что ему ну совсем не интересно продолжать, но глаза затянулись маслом…
- Какие такие стоны, крики? Раненый что ли? - в непонимании уточнила старуха.
- Гы… гы… Да нет, дорвался, паршивец. Вот даже и на пляж подглядывать не бегает... гы - Старуха вопросительно вскинула глаза, и Кен, перестав изображать скромность, начал даже не рассказывать, а смаковать:
- Тут ему дельфины подогнали львицу - у старухи глаза стали круглыми - светскую. Вот. Вся, говорят, эта... си-ли- коновая. Вот - с трудом вспомнил мудрёное слово Кен:
- Так вот, вся такая силиконовая, значит, львица, значит, светская, а потому совершенно не разборчивая... И не только выносливая, но и очень жадная, ну, к утехам, значится. Так фавн, говорят, и не слазит с неё. А ей хоть бы хны. Даже нравится, подбадривает его, а он довольный! Ну, в общем, любовь у них. Полная. Вот. Силикон!, говорят, силу такую имеет. Вот. - Гордо, что справился с такой длинной и сложной речью, Кен выпрямил глаза, скошенные от усердия к переносице.
- Погоди, это не та ли девка, которую по пьянке хозяин яхты проверял на плавучесть? Дескать резиновая, не утонет?
- Она, она - подтвердил Кен.
- Да… не завидую… - задумчиво произнесла старуха: