Волк Рыжий Загривок и тот к нему в родню напросился. Приходит один раз и говорит:
— Сын у меня родился. Будь ему отцом крестным, а мне — кумом.
Попробовал было медведь Иван отказаться:
— Кумовство-то вроде не в почете сегодня. Но волк Рыжий Загривок просил, убеждал:
— Нельзя от старых обычаев отказываться.
И медведь согласился быть волку кумом. Доволен был волк. Чуть что, бывало, бежит к медведю:
— Помоги, кум.
И медведь Иван помогал ему. Говорил всем:
— Не обижайте волка. Он мой кум.
И обегали все стороной волка. И был он доволен. Но вдруг напала на медведя Ивана хворь. На глазах истаял, захирел. И сразу никому он не нужен стал. Сначала отказались от него дальние родственники, потом ближние. Ни под матицей в новой берлоге посидеть его не зовут, ни барашка перед охотой отведать. И в помощи ему отказали.
И пошел тогда медведь к волку.
— Помоги берлогу поставить. Мне самому не сдюжить. Ослабел я.
Но отвернулся от него волк Рыжий Загривок:
— Некогда мне.
— Но ведь ты кумом мне доводишься, — напомнил медведь.
— Об этом надо забыть, — сказал волк. — Кумовство теперь не в почете.
— Но ведь ты же сам говорил, что нужно держаться за старые обычаи.
— Верно, за старые обычаи держаться надо, но надо и новые создавать. Я решил придерживаться новых обычаев — без кумовства жить.
И выпроводил его за порог. И крепко-накрепко закрыл за ним дверь» Вот он какой, волк Рыжий Загривок, — закончил бобер Яшка рассказ свой.
И зашумели вокруг:
— Гнать волка! Гнать его из нашей рощи!
Услышал это волк и перестал смеяться. Сидел. Озирался по сторонам и думал: «Ах ты, барсучина. Ну, погоди...» И ругал себя: зачем пришел, не сиделось ему дома. Пусть темно у него в логове, пусть одиноко, зато никто его там не осудит, а тут — пожалуйста, из рощи гнать собираются.
Вокруг шумели. Кричали. Размахивали лапами.
Медведь Спиридон позвонил в колокольчик:
Тихо, братцы. Мы для чего сюда собрались? Сказки слушать. Так давайте о сказках и речь держать, а с волком мы сумеем и завтра' разобраться.
И повернулся к Фильке, который все еще стоял на кургане и хмуро глядел прямо перед собой:
— Ты иди, Филька, на место. Другие выступать будут.
— Я пойду, — сказал Филька. — Только насчет пирога поясните: ждать мне его или ужинать.
— Мы не можем этого пока сказать. Других послушать надо.
— Тогда я буду ужинать. А то болею, да еще голодом морить себя стану, совсем ослабну, — сказал Филька и пошел на свое место.
А медведь Спиридон спросил с макушки кургана:
— Ну, кому теперь предоставить слово?
— Предоставь мне, Спиридоша, — напомнил о себе медведь Иван.
Пирога с тыквой ему отведать хотелось все-все-таки ноему опять отказали: с одной сказкой на победу надеяться нечего.
— Эх, а я такую даль шел, да торопился, боялся опоздать, — вздыхал медведь Иван, покачивая реденькой бородкой.
Щенок Федотка подтолкнул Вертихвоста:
— Иди, Вертихвост, пора.
— Отстань, — отмахнулся от него Вертихвост.
А медведь Спиридон спросил:
— Так что, некому больше сказки рассказывать?
И все услышали тоненький голосок:
— Как это некому? Ты разве не видишь, что я уже иду?
Медведь Спиридон наклонился и увидел на тропе Ежа Иглыча. В роще его побаивались: язык у него острый, и сам он со всех сторон колючий. Нет, с Ежом лучше не связываться. И потому как только взбежал Еж Иглыч на курган и взобрался на врытый в его макушку камень, все притихли, а Еж Иглыч поморгал крошечными глазками, пошуршал колючками, заговорил:
— Больше всего в своей жизни я не люблю плутов. И решил я их в своих сказках на позор перед всей рощей выставить. А самый главный плут у нас в роще кто? Лиса! О ней и будет моя первая сказка.
Еж Иглыч стоял на макушке кургана на сером камне, шуршал колючками, пятачок его длинного носа торчал остро. Еж Иглыч рассказывал:
«Нашла Лиса жука, а он ей ни к чему. Выбросить — жалко. Мимо Барсук шел. «А подарю-ка ему, авось пригодится», — подумала Лиса и крикнула:
— Эй, Барсук, жука хочешь?
Глянул Барсук и живот погладил.
— Еще бы такого не хотеть.
— Бери тогда, дарю я тебе его.
И подарила Барсуку жука. Барсук с охоты шел. Развязал он сумку и говорит:
— Мы, барсуки, не привыкли просто так подарки принимать. Мы привыкли отдаривать. Держи-ка. И протянул Лисе связку мышей.
Сидит Лиса, ест их и думает: «Если он мне за жука дал целую связку мышей, то что же он мне даст за лягушку?»