Потом танцевали хаку мужчины из Афиту, здесь первым был Понга. После танцев мужчины пошли в дом для гостей. Но Понга никак не мог заснуть. Сначала он беспокойно ворочался с боку на бок, а потом вышел из дома вместе со своим рабом и сел рядом с ним в темноте.
— Наверное, ты просто устал, — сказал раб. — Очень уж ты старался, когда танцевал хаку. — Раб придвинулся ближе и прошептал: — Сокровищем этой па должен завладеть самый достойный из нашего отряда.
Понга пристально взглянул на него:
— Ты говоришь про Пухи?
— Да. Разве я не видел, как блестели и сверкали глаза у вас всех, а у тебя в особенности, когда танцевала Пухи?!
— Ты прав, друг. Вернемся в дом. Все наши вожди влюбились в Пухи. Если я захочу завладеть ею, они убьют меня.
Хозяин и раб долго сидели в темноте, погрузившись в раздумье. Наконец раб зашептал что-то на ухо хозяину. Он придумал, как добиться расположения знатной девушки с Маунга-фау, и глаза Понги засияли.
На следующий вечер рангатиры обоих племен собрались в доме для гостей. Они долго сидели и рассказывали друг другу о подвигах предков. Когда костры потухли, старики разошлись по домам. Но Понга остался. Он подождал, пока все заснут, а потом окликнул своего раба и велел ему принести воды. Понга говорил громко, и мать Пухи-уиа разобрала его слова.
— Дочь, ты что, оглохла? — рассердилась она. — Разве ты не слышишь, что гость зовет своего раба? Пойди, принеси ему воды.
— Мне страшно. Ночью злых духов больше, чем травы на земле, — заспорила девушка, но все-таки взяла кувшин и пошла за водой.
Понга выглянул из-за двери и увидел ее.
— Придется идти искать этого упрямого раба. Я умираю от жажды, — сказал Понга и поспешил выйти из дома.
Понга видел факел Пухи и слышал, как она поет, чтобы подбодрить себя и отогнать духов. У источника он догнал девушку и сказал:
— Меня правда мучает жажда. Но это жажда моей души. Она внутри меня, только ты можешь ее утолить.
В эту минуту Понга и Пухи-уиа отдали друг другу свои сердца. Но они знали, что из-за вражды племен не смеют никому сказать о своей любви.
Гости решили вернуться домой. Перед восходом солнца Понга послал своего раба в Онехунгу и велел ему обойти все лодки рыбаков Маунгафау и перерезать веревки, скрепляющие борта, а все лодки из Афиту спустить на воду и держать наготове.
После утренней трапезы гости отправились в путь. Молодые люди обменялись подарками в знак дружбы, и юноши с Маунгафау решили немного проводить своих гостей. Пухи-уиа присоединилась к ним. Но отец вскоре заметил, что она ушла, и закричал:
— Дочь, вернись, вернись назад! Ты что, с ума сошла — уходить так далеко. Эй, вы все, возвращайтесь назад!
Мужчины тут же вернулись, а Пухи побежала вперед, сначала медленно, потом, когда спустилась на равнину, все быстрее и быстрее. Наконец она догнала Понгу. Они взялись за руки и понеслись, как два перышка, гонимые ветром, или как две птички, которые вырвались из силков. Разъяренные рангатиры с Маунгафау бросились в погоню.
Понга и Пухи-уиа добежали до лодки и отплыли от берега. Преследователи ненамного отстали от них, но, когда они спустили лодки на воду, борта развалились, и волны разметали днища во все стороны. Увидав, что гостям удалось убежать, мужчины с Маунгафау встали на берегу и закричали:
— Плывите! Плывите! Мы все равно вас настигнем. Солнце всходит на небо и уходит, а мы никуда не уйдем, пока не отомстим вам!
Понга и Пухи-уиа благополучно приплыли в Афиту. Когда люди на берегу увидели прославленную красавицу, они подошли к самой воде, чтобы поздороваться с ней, но рулевой предупредил их о грозящей опасности.
— Понга навлек на нас беду. Его сердце полно злобы. Он похитил красавицу с Маунгафау, и теперь ее родные будут нам мстить. Раз Понга оказался таким храбрецом, мы тоже должны быть храбрецами, иначе воины с Маунгафау перебьют нас всех, как мы перебили всех моа.
Вождь Афиту встал и сказал:
— Понга, отвези девушку домой. Я не хочу, чтобы из-за одного неразумного юноши снова началась война.
Тогда Пухи-уиа вскочила на ноги и махнула рукой людям на берегу. Сняв плащ, она положила его к ногам Понги и осталась в красивом белом льняном одеянии, перевязанном поясом. Пухи-уиа спустила его с плеч и завязала вокруг бедер. Протянув руки к людям на берегу, она сказала:
— Посмотрите на меня. Вы напрасно ругаете Понгу. Он ни в чем не виноват, я пришла к вам по собственной воле. Посмотрите, как прекрасен Понга. Почему вы не удержали его здесь, зачем разрешили прийти ко мне в па? Если бы он остался в Афиту, я осталась бы дома. Вы сами во всем виноваты. Это вы позволили прийти к нам в па тому, кому я захотела отдать свое сердце.