Сказки и предания алтайских тувинцев

Черная вода, этот чертов напиток,
Уже обожгла его губы.
Чужеземец, которому так посчастливилось,
Ускакал прочь, давя все на своем пути.
А Балгынак с головой одуревшей
Остался на месте, оскорбленный и униженный.
Того, что случилось,
Обратно уже не вернуть!
Крепко сжав зубы —
Пил он горькую воду — Балгынак,
Глотал, глотал, глотал ее.

Но еще не успев добраться до дна дажыыра,
Услыхал он ржание своего Балджын Хээра.
О, горе! Когда подбежал к нему Балгынак,
Услыхал он только насмешки чужеземца,
Схватил тот седло и узду
И швырнул ему навстречу!
Внутри у него все сжалось,
Все внутренности его горели огнем,
Рассудок его помутился,
Ноги и руки ослабли.

У своего благородного коня,
Оставшегося еще с отцовских времен,
У его золотого колена
Испросил он благословенья.

Из его хвоста — прекрасного, как ленты джалама,
Вытащил он волосок и спрятал его в своей шубе.
Испугали его ясные, как стекло, глаза коня,
Ужаснуло его великолепное, как дворец, тело коня,
С трудом оторвал он взгляд
Своих сверкающих пестрых глаз, проливая слезы.
И он пошел вдоль по берегу большого озера.
И никто его там не заметил.
С седлом и чепраком за плечами —
О, горе, так ушел несчастный, — горе!

Камышинки на озере Барга
Опустили головки, вздыхая:
С лицом, белее снега,
Со щеками, краснее крови,
Где она, твоя Алдын Гээш?—
Балгынак, Балгынак!
Со станом благороднее, чем стан оленя,
Со спиной длиннее горного хребта,
Где он, твой Балджын Хээр,—
Балгынак, Балгынак!

Один камышовый стебель
Сорвал он и сделал из него шоор.
Единственный волос, оставшийся ему от его коня,
Живешь ты на земле или нет,—
Балгынак, Балгынак!

Деревья и камни со всех восьми сторон
Пробудились и слушали его!
Текущие воды со всех девяти сторон
Остановились и слушали его.
Летящие птицы сложили свои крылья,
Глядели вниз и слушали его.
Скачущие звери преклоняли колени,
Туго натянул он и сделал себе игил —
Балгынак, Балгынак.

Пестрые глаза его были полны слез,
В груди его накопилась горечь.
Ты, освещавшая луну и солнце,
Алдын Гээш, Алдын Гээш!

Ты, объехавший озеро Барга,
Балджын Хээр, Балджын Хээр!
А ты, кому теперь все равно,—
Глядели вверх и слушали его.
Камыши на озере Барга
Склонили свои головки и слушали его.

Деревья и скалы, текущие воды,
Летящие птицы, скачущие звери,
Камыши на озере Барга,
Комары в степях Балхаша —
Плакали все вместе в один голос,
Рыдали все вместе, причитали в один голос.

Их слезы слились воедино,
И получился настоящий потоп.
А отвергнутого, одинокого Балгынака
Поглотило глубокое озеро.

С тех пор прошло уже много лет,
Распалась великая страна.
Пришлось богатому Алтаю
Отдать неверным озеро Барга-хёл.
А поступь Балджын Хээра,
И голос Алдын Гээш,
И жалобы Балгынака
Нам шоор да игил сохранили.

Приложения

Комментарий

1. Хвала Алтаю (Алдай мактаар)

Магнитофонная запись от Байынбурээда, пастуха кооператива «Алтайн оргил»; произведена 7 августа 1966 г. в центре сомона Цэнгэл.

Нем.: Taube, 1978, с. 10, № 1.

Настоящие сказители (тоолучу), типичным представителем которых был шестидесятилетний Байынбурээд (умер зимой 1967/68 г.), раньше начинали свое исполнение по большей части с такой «хвалы», которая называется «головой сказки» или «зачином сказки» (тоолдунг бажы), Такие тоолучу обычно исполняли более объемистые произведения и чаще всего сказки из категории богатырских; отсюда можно сделать вывод, что такая основательная «хвала» предваряла лишь длинные сказки. Байынбурээд начал этой «хвалой» исполнение одной из частей трилогии, которая содержит в том числе вариант № 11. Похожую «хвалу» мы слышали 6 августа 1967 г. в Онгаде от М. Хойтювека, который был ровно на 20 лет моложе Байынбурээда (ср. № 16), и 2 июля 1969 г. в Оруктуге — от пятидесятитрехлетнего Хара ьалдына игр. № 4).

2. Эргил-оол

Магнитофонная запись от М. Хойтювека; произведена 7 августа 1967 г. в Онгаде

Нем.: Heldensagen, с. 120–128.

TCV 39; ср. ВСС 401 В.

О сюжете и его распространении см. коммент. к № 3.

Фрагмент сказки типа «Эрген-оол» (№ 3), но без странствия Эрген-оола в царство мертвых. Сказитель хотел продолжить рассказ 8 августа, но был отозван к своему стаду верблюдов, и запись осталась незаконченной. М. Хойтювек отнес эту сказку к числу аайтбас тоол — «сказок, которые не следует рассказывать»: имелось в виду, что их не следует рассказывать часто, так как «нехорошо слушать о царстве мертвых и их страданиях и муках». Об аналогиях у алтайцев ср.: Backer, с. 57. Несмотря на то что в этой сказке нет героических подвигов, фрагмент имеет четкий характер богатырской сказки: в нем намечаются эпическое одиночество героя, его быстрый рост, характерный для богатыря, его истинно богатырские качества, открывшиеся уже в детстве. Оружие, в также снаряжение для себя и своего коня он обретает типичным для подобных героев способом, а именно от своего коня, который нарекает его и именем (связанный с этим обряд первой стрижки волос лошадь совершает, обкусав пушок на голове ребенка), без чего герой не может пуститься в путь. Мотивировкой того, что герой отправляется на подвиги, является типичное для такого рода сказок стремление разъяснить непонятное ему явление. Но еще до того он осознает свое одиночество: «Одна-единственная щепка еще не костер, один-единственный человек еще не аил», что дает основание причислить эту сказку к группе сказок о сватовстве — одной из двух важнейших групп богатырских сказок.

Интересно упоминание имени Гесера и связанное с ним указание на одноименный эпический цикл, распространенный в Центральной Азии (см.: Мифы народов мира. Т. 1, с. 297–298). Спасенный Эргил-оолом змей в черных пятнах представляется ему одним из девяти героев — дружинников Гесера Богды, а позже, когда они называют друг друга братьями, они испрашивают друг для друга силу и защиту, в том числе и «Гесера Когда на свои косы». Неоднократное упоминание Гесера (ср., например, № 70) в сказках и преданиях алтайских тувинцев говорит о том, что эпос о Гесере был им знаком, хотя мне никто и никогда не назвал «Гесера» как самостоятельный сюжет (даже при перечислении репертуара сказителей или в какой-либо другой связи). Подробнее о I'ecepe v тувинцев см.: куулар Д. Бытование «Гэсэра» в Туве. — Уч. зап. 1961, 9, с. 188–195; Brands H.-W. Bemerkungen zu einer luvanischcn Variante des Geser-Motivs. — ZAS, 1977, 11, c. 267–275. О Гесере вообще у тюркских народов см.: Неклюдов С. Ю. Тюркские сюжеты о Гесере и их отношение к монгольским версиям. — Documenta Barbarorum. Festschrift fur Walter Heissig zum 70. Geburtstag. Wiesbaden, 1984, c. 253–261.