Сергей Владимирович Михалков
СКАЗКИ
И про кошек, и про мышек…
ЛОМАКА
Взлетел Петух на забор и задрал кверху голову.
— Вы любуетесь небом? — спросила Утка.
— А что мне небо? — ответил Петух и ещё выше запрокинул голову. — Глупое пространство, набитое светилами так, что не протолкаешься! Надоевшая смена дня и ночи! Скучно всё это…
— Я не знала, что вы такой интересный! Какие у вас непонятные мысли! — воскликнула Утка.
— Расправлю я свои крылья, — продолжал изрекать Петух, — взлечу выше неба, брошу всем светилам вызов и, непонятый, но гордый, свергнусь в синее бездонное море и… утону!
Тут у Петуха закружилась голова. Потеряв равновесие, он свалился с забора прямо в лужу.
— Ах! — испугалась Утка. — Вы уже тонете?!
— Тону! — раздражённо ответил Петух и, поймав зазевавшегося дождевого червячка, проглотил его.
Как и все петухи.
ОТВЕТ
Пристал однажды маленький Цыплёнок к большому Петуху:
— Почему у аиста длинный клюв и предлинные ноги, а у меня совсем маленькие?
— Отстань!
— Почему у зайца длинные уши, а у меня даже маленьких нету?
— Не приставай!
— Почему у котёнка красивая шёрстка, а у меня какой-то противный жёлтый пух?
— Отвяжись!
— Почему щенок умеет вертеть хвостиком, а у меня совсем нет никакого хвостика?
— Замолчи!
— Почему у козлёнка есть рожки, а у меня даже плохоньких рожек и то нету?
— Прекрати! Отстань! — не на шутку рассердился Петух.
— Всё отстань… отстань! Почему всем маленьким большие отвечают на вопросы, а ты нет? — пропищал Цыплёнок.
— Потому, что ты не спрашиваешь, а просто всем завидуешь! — серьёзно ответил Петух.
И это была чистая правда.
АНАЛИТИК
Встретил Волк на своём пути Барана.
— Ты обедал? — спросил Волк.
— Да, а что?
— А я нет! Жаль мне тебя, конечно, да и совестно, но… ты меня только правильно пойми: голод не тётка! Так что я тебя, Баранчик, сейчас…
— Не совсем понимаю, куда ты клонишь, — перебил Волка Баран. — Неясность изложения твоей основной мысли затуманивается весьма сомнительным указанием на прямое родство естественного чувства голода с тёткой. Такое, я бы сказал, вольное сравнение физиологического чувства с фамильным родством фактически не может иметь места. Если бы вышеизложенное указание на сродство голода с тёткой было бы просто литературным приёмом, то, признавая в принципе подобные аналогии, я бы всё же счёл своим долгом заметить, что…
Барану не пришлось кончать своей речи…
Волк был уже далеко: у него пропал аппетит!
ЗАЯЦ-СИМУЛЯНТ
Наступил как-то Медведь Зайцу на любимую мозоль.
— Ой, ой! — завопил Заяц. — Спасите! Умираю!
Испугался добряк Медведь. Жалко ему стало Зайца.
— Извини, пожалуйста! Я ведь не нарочно! Я нечаянно тебе на ногу наступил.
— Что мне от твоих извинений!.. — застонал Заяц. — Остался я теперь без ноги! Как я теперь прыгать буду!..
Взял Медведь Зайца и отнёс к себе в берлогу. Положил на свою койку. Стал Зайцу лапку перевязывать.
— Ой, ой! — громче прежнего завопил Заяц, хотя ему на самом деле было совсем не так больно. — Ой, ой! Я сейчас умру!..
Стал Медведь Зайца лечить, поить и кормить. Утром проснётся, первым делом интересуется:
— Ну, как лапка, Косой? Заживает?
— Ещё как болит! — отвечает Заяц. — Вчера вроде лучше стало, а сегодня так ломит, что и вовсе встать не могу.
А когда Медведь уходил в лес, Заяц срывал повязку с ноги, скакал по берлоге и распевал во всё горло:
Обленился Заяц, ничего не делая. Стал капризничать, на Медведя ворчать:
— Почему ты меня одной морковкой кормишь? Вчера морковка, сегодня опять морковка! Искалечил, а теперь голодом моришь? Хочу сладких груш с мёдом!
Пошёл Медведь мёд и груши искать. По дороге встретил Лису.
— Куда ты, Миша, такой озабоченный?
— Мёд и груши искать! — ответил Медведь и рассказал всё Лисе.
— Не за тем идёшь! — сказала Лиса. — Тебе за врачом идти надо!