Услышав это, король ужасно обрадовался и стал с раннего утра и до позднего вечера просиживать у окна, разглядывая прохожих в надежде приискать среди них зятя.
Однажды, увидев, как улицу переходит очень красивый молодой человек, позвал король дочь и сказал:
– Посмотри на него, Каннетелла, мне кажется, он годится тебе в мужья.
Зазвали они молодого человека во дворец и накрыли роскошный стол, заставив его всеми яствами, какие только можно вообразить. А пока молодой человек ими лакомился, выпал у него изо рта кусочек миндаля, который, впрочем, он ловко поймал и спрятал под скатерть.
Когда пиршество завершилось и молодой человек удалился, король спросил у Каннетеллы:
– Ну, что ты об этом юноше скажешь?
– Скажу, что он неуклюжее ничтожество, – ответила Каннетелла. – Где это видано, чтобы мужчина его лет не мог во рту миндаль удержать!
Король, выслушав её ответ, вернулся на свой пост у окна и в скором времени увидел ещё одного красавца. Сразу же подозвал он дочь, чтобы та посмотрела на него и сказала, что´ о нём думает.
– Пригласи его сюда, – сказала Каннетелла, – чтобы мы его вблизи рассмотрели.
Приготовили ещё один великолепный пир, а когда незнакомец съел да выпил, сколько смог, и удалился, король спросил у Каннетеллы, как тот ей понравился.
– Никак не понравился, – ответила дочь, – что это за мужчина, которому требуются не меньше двух слуг, чтобы плащ надеть, потому как сам он с этим не справляется?
– Ну, если это всё, что ты против него имеешь, – сказал король, – то я понимаю, куда ветер дует. Ты решила ни в какую замуж не выходить, однако за кого-то тебе выйти всё же придётся, потому что я не хочу, чтобы моё имя и дом исчезли с лица земли.
– В таком случае, дорогой папочка, – заявила Каннетелла, – должна тебе сразу сказать: на меня не рассчитывай, потому что я выйду только за человека с золотой головой и золотыми зубами.
Очень рассердился король на дочь за такое её упрямство, а поскольку он ей всегда и во всём уступал, велел объявить повсюду, что любой человек с золотой головой и золотыми зубами может прийти и взять принцессу в жёны, а королевство Белло Пьоджо получить в качестве свадебного подарка.
Надо вам сказать, что имелся у короля заклятый враг по имени Скьораванте, могущественный чародей. Едва прослышав о королевском указе, призвал он служивших ему духов и велел обратить его голову и зубы в золотые. Духи поначалу сказали, что такая задача им не по силам, и предложили приделать ему ко лбу золотые рога – их, дескать, и изготовить проще, и носить полегче. Однако Скьораванте на подобные мелочи размениваться не пожелал и настоял на том, чтобы вся его голова и зубы были из чистого золота. Когда же таковую приставили к его плечам, пошёл он прогуляться вблизи дворца. Король увидел в окно человека, какого искал, призвал к себе дочь и сказал:
– Выгляни-ка в окошко, увидишь точь-в-точь того, кто тебе требуется.
А поскольку Скьораванте уже уходил да торопился, король крикнул:
– Остановись на минутку, братец, куда ты так спешишь? Зайди ко мне, я тебе дочь мою в жёны отдам, а с ней прислужниц, слуг и коней сколько хочешь.
– Тысяча благодарностей, – ответил Скьораванте, – на дочери вашей я женюсь с превеликим удовольствием, но добавлять к ней никого не нужно. Дайте мне коня, я посажу её перед собой и увезу в моё королевство, там предостаточно придворных, слуг и вообще всего, чего она только может пожелать.
Сначала король никак не желал отпускать Каннетеллу от себя, но в конце концов Скьораванте настоял на своём и, посадив принцессу перед собой на коня, отправился в свою страну.
Под вечер он спешился, вошёл в конюшню, завёл Каннетеллу в одно с его конём стойло и сказал:
– Теперь слушай, что я тебе скажу. Я сейчас отправлюсь домой, это семь лет пути отсюда, а ты жди меня здесь, в конюшне, никуда не выходи и ни одной живой душе не показывайся. Не выполнишь этого приказа, себе же хуже сделаешь.
Принцесса робко произнесла:
– Я ваша служанка, господин, как прикажете, так и сделаю, но хотелось бы знать, чем же я до вашего возвращения питаться буду?
– Можешь брать себе то, что конь не доест, – ответил Скьораванте.
Когда чародей удалился, Каннетелла почувствовала себя совсем несчастной и горестно прокляла день, в который появилась на свет. Всё время лила она слёзы, оплакивая злую судьбу, которая привела её из дворца в конюшню и с мягких подушек на ложе из соломы, да ещё заменила яства отцовского стола конскими объедками.