Он терпеливо ждал долгое-долгое время, а когда верёвка не вернулась, понял, что принцесса была права и товарищи предали его. «Ах, теперь мне никогда не увидеть белого света», – сокрушённо пробормотал он. Но поскольку Бенсурдату был человеком храбрым и знал, что плакаться на судьбу – занятие пустое, пошёл он осмотреться в трёх залах, вдруг да найдётся там что-нибудь, чем можно воспользоваться для своего спасения. Он увидел в последнем зале стол, а на нём – блюдо с едой, вспомнил, что голоден, и сел поесть-попить.
Прошёл не один месяц, и вдруг как-то утром, обходя залы, заметил Бенсурдату висевший на стене кошель, которого там прежде не было. Снял он кошель с крючка, чтобы осмотреть, и едва не выронил от удивления, когда из кошеля вдруг донёсся голос:
– Чего изволите?
– О, выведи меня из этого жуткого места, верни обратно в мир! – попросил Бенсурдату, и спустя мгновение он уже стоял на берегу реки, крепко сжимая в руках кошель.
– А теперь дай мне самый прекрасный корабль, какой когда-либо построили, да с полной командой и готовый выйти в море.
Тут же объявился и корабль, на мачте которого развевался флаг с надписью: «Король с тремя коронами». Поднялся Бенсурдату на борт и поплыл в город, где жили принцессы. Достигнув гавани, он велел команде дуть в трубы и бить в барабаны, отчего все обитатели города бросились к дверям да окнам. Король эту музыку тоже услышал и, увидев прекрасный корабль, сказал себе: «Не иначе как прибыл могущественный монарх – у него три короны, а у меня всего лишь одна». Король поспешил навстречу незнакомцу и пригласил его в свой замок, потому что подумал: «Хороший из него был бы муж для младшей дочери». Младшая-то принцесса так замуж и не вышла, оставаясь глухой к уговорам всех её поклонников.
С той поры, как Бенсурдату покинул дворец, прошло немало времени, и королю даже в голову не пришло, что великолепно одетый незнакомец может оказаться тем, кого он столь сердечно оплакал, считая покойником.
– Благородный господин, – сказал король, – давайте пировать и веселиться, а потом, если вам будет угодно, вы окажете мне честь и возьмёте в жёны мою младшую дочь.
Бенсурдату с удовольствием согласился, и все уселись за пиршественный стол, чтобы радостно отпраздновать встречу. Только младшая дочь осталась печальной, ибо все её мысли были о Бенсурдату. Когда же они встали из-за стола, король сказал ей:
– Милое дитя, этот могущественный властитель оказал тебе честь, попросив стать его супругой.
– Ах, отец, – ответила она, – умоляю вас, пощадите меня, ибо я желаю остаться в девицах.
Тогда Бенсурдату обратился к ней и спросил:
– А будь я Бенсурдату, ты ответила бы мне так же?
И поскольку она, замерев, молча смотрела на него, добавил:
– Да, я и есть Бенсурдату, и вот вам моя история.
Король и королева слушали рассказ о его приключениях, и сердца их трепетали, а когда он закончил, король протянул ему руку и сказал:
– Милый Бенсурдату, младшая дочь моя непременно станет твоей женой, а когда я умру, ты получишь и корону. Что же до тех, кто тебя предал, они немедля покинут страну, и больше мы их никогда не увидим.
Тут же устроили брачный пир и целых три дня праздновали свадьбу Бенсурдату и младшей принцессы.
Дурень
Жил когда-то давным-давно человек уж до того богатый, что дальше и некуда, но, поскольку полного счастья в сём мире не бывает, имел он лишь одного сына, к тому же такого дурня, который два и два сложить не умел. В конце концов устал отец от его дурости, дал ему полный золота кошель и отослал искать счастья в чужих краях, ибо хорошо помнил присловье:
Мосциони (так звали юношу) сел на коня и отправился в Венецию, надеясь найти там корабль, который доставит его в Каир. По пути повстречал он под тополем человека и спросил у него:
– Как ты зовёшься, друг мой, откуда родом и что умеешь?
Человек ответил:
– Зовусь я Скорым-как-Мысль, родом из Шустрограда и умею бегать так быстро, как молния.
– Хотел бы я посмотреть на это, – с сомнением сказал Мосциони.
– Тогда подожди минуту, – предложил Скорый-как-Мысль, – и увидишь, что я сказал правду.
Едва произнёс он эти слова, как на поле, рядом с которым они беседовали, выскочила юная лань.
Скорый-как-Мысль дал ей отбежать на некоторое расстояние, дав ей фору, а затем помчался за ней, да так легко и проворно, что, будь даже поле засыпано мукой, он и тогда следов бы не оставил. В несколько прыжков настиг он лань, поразив Мосциони лёгкостью своих ног, так что тот предложил Скорому-как-Мысль идти с ним, пообещав щедро его вознаградить.