За ужином Агния спросила:
– О чём ты мечтаешь сейчас?
– Много о чём, – Сава редко был разговорчивым. Часто ужин проходил в тишине, и Ага улетала в своих мыслях далеко за пределы стен. По утрам Сава не разговаривал совсем.
– Мы уедем в Арктику, – продолжил он. – Будем там работать, увидим белых медведей, и ты всегда будешь рядом. Я напишу пять книг и получу Нобелевскую премию. Я в детстве начинал писать, правда, бросал, но когда-нибудь закончу.
– Будешь писать мемуары? – Ага вспомнила домик тёти Виолы и Копы.
– Конечно, – Сава встал из-за стола.
– А если мне страшно будет уехать так далеко?
– Глупости, – откликнулся Сава из соседней комнаты, давая понять, что разговор окончен.
Они в квартире были вдвоём, но в кухню вошло одиночество в сером плаще, чёрной шляпе и село на стул. Агния кивнула в знак приветствия, подняла бокал с зелёным чаем и выпила до дна. Одиночество кивнуло в ответ.
Наступило утро понедельника. Солнышко играло с прохожими в прятки, прячась за многоэтажные дома.
Агния шла в универ и думала о том, как же всё хорошо. Зачем она придумывает себе проблемы, если в настоящей жизни всё в порядке? Может она скучает по детству? Может ей страшно войти во взрослую жизнь с вечными бытовыми проблемами? Может поэтому она убегает во сне…
2
Зор мчался по извилистой лесной дороге на мотоцикле и не успел среагировать на массивное бревно, лежащее поперёк пути. Сделал сальто в воздухе вместе с железным конём и упал на землю. Мотоцикл проехал пару метров, врезался в дерево передним колесом, отлетел в сторону и скрючился на траве. Перед глазами у Зора всё поплыло. Перед тем как потерять сознание, привиделась старушка, которая стукнула его по голове, размахнувшись посохом.
В нос ударил запах валерианы. Бревенчатые стены, на окнах короткие занавески. Зор попытался повернуть голову и оглядеться. Тут же потолок замигал перед глазами всеми цветами радуги, закружилась голова. Он закрыл глаза и подумал:
«Кажется жив и лежу на кровати – уже не плохо».
Прошло некоторое время и, утихомирив фейерверк перед глазами, Зор продолжил осмотр комнаты. Его плащ – наследство от дедушки – висел на стене.
Дверь скрипнула, и вошла старушка.
– Зачем вы меня стукнули? – спросил Зор, голова себя чувствовала, как футбольный мяч после чемпионата.
– Бревно на дороге – это тоже я, – прохрипела она, и Зору показалось, что он услышал мужской голос.
– Зачем? – слова давались с трудом.
– Будешь на меня работать, – сказала старушка и налила в бокал каплю мутной жидкости. – Пей.
– Вы кто? – Зор пытался отвернуться от бокала. Но быстрым движением, слишком быстрым для старой женщины, она сжала ему нос и влила в рот горьковатую жидкость.
Зор снова потерял сознание.
Он оказался на просторной поляне, в три стороны расходились дороги, теряясь в молочном тумане.
«Я только что лежал в избушке у бабы Яги, а теперь стою в поле, – подумал Зор. – Что за чертовщина?»
Прихрамывая из-за недавнего падения, он пошагал по средней тропинке прямо. Впереди появилась березовая роща. Начинались сумерки, а Зор не понимал в какую сторону идти и где он. Внезапно за деревом резко оборвалась трава и ровно, словно по линейке, растелился паркет. Зор поднял глаза и даже моргнул несколько раз от неожиданности – прямо перед ним стояла кровать. На ней спала девушка.
«Вот это подарочек», – удивился Зор.
Он потрогал незнакомку за большой палец ноги. Девушка открыла глаза и закричала:
– Что вы делаете в моей квартире?!
– Это квартира? – Зор оглянулся и увидел стены, окно, а березы и трава теперь казались просто нарисованными на стене этой комнаты.
– У меня сейчас придёт муж! – продолжала кричать леди. – Я как это объясню? Как вы забрались в мой дом?
– Успокойтесь, я вышел из… – Зор показал на стену. – Из картины? – он уставился на стену, думая, как можно поверить в то, во что он не верил сам. Но девушка, как ни странно, перестала кричать. Для неё, видимо, такое объяснение что-то прояснило.
– Хотите сказать вы пришли с обратной стороны картины? А я, дурочка, всегда пыталась попасть в неё с этой стороны.
– Э-э, если для вас это логично, я очень рад. В таком случае у меня куча вопросов.