Старики да старухи твердят:
- Это небесный владыка наслал на нас кару за грехи, за то, что зло творим. Смириться надобно да хорошенько попросить железного быка, чтоб не губил нас.
Купили они мяса самого лучшего, курицу зарезали, на четыре подноса восемь чашек с жирной рыбой и мясом поставили. Опустились перед быком на колени, о пощаде молят. А бык и не слушает, по-прежнему днем и ночью посевы топчет.
Парни молодые злятся, кулаки сжимают, говорят:
- Чего там думать: святой это бык, несвятой - схватить его, и все тут.
Собрались парни разом, большие серпы взяли, острые топоры плотничьи, и ну рубить быка, аж искры во все стороны разлетаются. Заболели у юношей руки, затупились ножи, а с железного быка, как говорится, хоть бы волосок упал.
Просили быка по-хорошему - не помогло, попробовали силой взять - тоже ничего не вышло. Запечалились люди. Одни советуют в город отправиться, жалобу начальнику уезда подать, другие говорят: без пользы это, раз уж народ не одолел злую силу, начальнику и подавно не справиться!
После решили все же идти в уезд, помощи просить. Выбрали миром несколько человек, с жалобой в Линьцзысяньский ямынь отправили.
Начальником уезда о ту пору У Тянь-ли был. Одна у него забота: чины да богатство, про народ и не вспоминает. Услыхал он о железном быке и думает: «Вот случай славу добыть». Посоветовался он с чиновниками и указ издал: кузнецам всего уезда за пять дней железного быка усмирить. А кто отлынивать вздумает - того наказать по всей строгости.
Дошел тот указ до учителя Чжана и других кузнецов, не осмелились они перечить, все дела бросили, стали думать, как железного быка усмирить. Решили они большую плавильную печь сложить, быка в нее загнать.
Пять дней, пять ночей бушует пламя, а с железного быка хоть бы волосок упал. Не стал начальник уезда, как это говорят, разбираться, где синее, где красное, где черное, где белое, велел дать кузнецам по сорок палок. Потом выбрал двух самых искусных, прибавил им еще пять дней сроку, пригрозил голову снести, коли не усмирят быка.
Услыхала Чжэн-чжу о приказе начальника, тяжесть камнем легла ей на сердце. Ни днем, ни ночью не отходит отец от плавильной печи. Понесла она ему еду, смотрит - лица у мастеров хмурые, к еде никто и не притронулся. Подошла девушка к печи, заглянула: стоит в печи железный бык, страшный такой, головой трясет, изо рта черный дым валит. Думает девушка: «Вот беда на крестьян свалилась. Не усмирят его, так не только отца, всех кузнецов жизни лишат, бык все посевы вытопчет, людям есть будет нечего».
Вспомнила тут Чжэн-чжу, как бабушка ей маленькой про девушку рассказывала, которая в печь бросилась, чтоб помочь людям железо расплавить, и думает: «И я бы жизни не пожалела, только бы быка одолеть, по крайней мере, умерла бы не зря».
Отвязала девушка ленту, которой носки у щиколотки завязывала, на бычий рог бросила. Что за диво! Красным стал рог, вмиг расплавился. Увидела это Чжэн-чжу, стиснула зубы, изловчилась, в печь прыгнула, никто удержать ее не успел. Кинулись кузнецы к печи, да поздно: бушует пламя, а Чжэн-чжу стоит, крепко-крепко за быка держится. Минуты не прошло - расплавился бык, ну, прямо снежный ком на солнце, обмяк и свалился. Утихло пламя. Ни девушки, ни быка в печи не было, всю ее красный, как огонь, металл заполнил.
Горюет учитель Чжан по своей любимой дочери, уж так убивается, что и не расскажешь, и кузнецы плачут, слезы льют: жалко им храбрую девушку.
Услыхал начальник уезда, что народ от беды избавился, что послушная дочь жизни не пожалела, чтоб отца спасти, решил себе в заслугу это поставить. Вскочил на коня, в Синьдяньчжэнь помчался. Подошел к печи, внутрь заглянул. Тут из печи черный дым повалил прямо в лицо начальнику. Отскочил начальник, на спину упал. Кинулись к нему стражники, подняли, смотрят - нет у начальника глаз, их черный дым выел. А расплавленный металл, как огонь красный, мало-помалу в большую железную болванку превратился.
Не забыли люди юную Чжэн-чжу, которая своей смертью их спасла. В память о ней храм построили, в храме статую установили и прозвали ее Лу-гу - Богиня печи. В праздник, будь то зима или лето, весна или осень, приходят люди в храм, Богине печи поклониться.
У входа в храм две доски висят, на них начертано: «Слава тому, кто ради спасенья людей смело в огонь прыгнул!»
ЧЖАОЧЖОУСКИЙ МОСТ
Есть близ города Чжаочжоу два моста. Большой каменный, тот, что южнее города, Лу Бань построил; Малый каменный, тот, что к западу, - младшая сестра Лу Баня, по прозванью Лу Цзя.
Странствовали однажды Лу Бань с сестрой по Поднебесной, к городу Чжаочжоу прибыли. Издалека видны его желтые стены, да не так просто в город войти, река Сяохэ на пути бурлит да пенится. Народу на берегу видимо-невидимо: торговцы зерном, тканями, финиками, перевозчики хлопка, сена. Кто с коромыслом на плече, кто с ослом на поводу, кто с тачкой - все на ярмарку при храме спешат. Кричат, шумят, каждому охота поскорее на тот берег перебраться, в город попасть. Течение на реке сильное, а только две лодочки по ней ходят, не поспевают людей с берега на берег перевозить. Ждут люди, ждут, аж терпенья не хватает, и давай ругаться.
Поглядел на это Лу Бань и спрашивает:
- Отчего вы мост через реку не построите?
У кого ни спрашивали, все одно и то же отвечают:
- Уж больно широка Сяохэ - целых десять ли, да глубока - дна не достанешь! А водоворотов сколько! Во всей Поднебесной не сыщешь мастера, который бы мост через Сяохэ соорудил.
Услыхали это Лу Бань с сестрой, решили два моста здесь построить. А Лу Цзя, надобно сказать, куда ни придет, везде слышит, как брата хвалят за ловкость да уменье. Взяла девушку досада, и решила она на этот раз с братом потягаться. Пусть, говорит, каждый из нас по мосту выстроит. Поглядим, кто быстрее!
За работу решили приняться, как стемнеет, а на рассвете, с первым криком петуха, закончить. Кто не управится, тот проиграл. Договорились брат с сестрой, готовиться стали. Лу Бань должен был построить мост к югу от города, Лу Цзя - к западу.
Пришла Лу Цзя к тому месту, где надо было ей мост строить, за дело принялась. К полуночи управилась и думает: «Я верх взяла». Подумала так девушка, пошла посмотреть, что Лу Бань делает. И что бы вы думали? Пришла девушка, видит: река как текла, так течет, берег как стоял, так стоит. Моста и в помине нету. Да и Лу Бань неизвестно куда девался.
Запечалилась девушка, вдруг смотрит - с далеких гор Тайханшань человек спускается, большое стадо овец гонит. Толкаются, друг на дружку наскакивают, прямо к девушке бегут. И уж когда совсем близко были, увидала Лу Цзя, что не овцы это - белоснежные камни блестящие, а человек тот не кто иной, как ее брат Лу Бань. Увидела Лу Цзя камни - похолодела вся. До чего же хороши! Какой прочный и красивый мост из них получится! С ее мостом и не сравнить! Думает девушка: «Непременно свой мост переделаю». Подумала она так, к мосту побежала. Принялась на перилах цветы вырезать, травы дивные, Волопаса и Ткачиху, феникса, летящего к солнцу. Поглядела Лу Цзя на свою работу, осталась довольна. Да не стерпела, опять побежала поглядеть, что браг делает. У Лу Баня тоже дело к концу подходило, осталось два последних камня на краю моста уложить. Увидела это Лу Цзя, затревожилась, дважды по-петушиному прокричала тоненьким-тоненьким голоском. Вслед за ней деревенские петухи свою перекличку начали. Услыхал Лу Бань петушиное пенье, быстро два последних камня уложил, вот и мост готов!
Так появилось на реке два моста. Один, большой да широкий, стали звать Большим каменным мостом, другой, тот, что Лу Цзя строила, узорчатый да легкий, - Малым каменным мостом. До сей поры в окрестностях Чжаочжоу, коли надобно девушке узор для туфель или для подушки выбрать, мать ей говорит:
- Иди за западные ворота, погляди узоры на перилах малого моста!
Так за одну ночь был в Чжаочжоу построен Большой каменный мост, очень прочный и очень красивый. Весть об этом разнеслась по всей округе, даже до восьми бессмертных с острова Пэнлайдао дошла. А один из них, по прозванью Чжан Го-лао, был большим охотником до всяких происшествий. Узнал он про диво дивное, вывел своего осла с черной отметиной на лбу, кожаные мешки на него навьючил, в левый положил солнце, в правый - луну. Потом Чай-вана кликнул, взял Чай-ван свою тачку с золотыми спицами и серебряными ручками, погрузил на нее четыре горы высоченные, и отправились они в путь. Подошли к Чжаочжоускому мосту, Чжан Го-лао и спрашивает громким голосом: