Нежный возраст не мешал мне задумываться, а к чему в таверне — атаман, ведь
не степь казацкая. Но я была занята, я ушивала клетчатую рубашку, делая на спине ее две длинные вытачки. И спереди тоже. Чтоб и у меня — батник. А вдруг я пройду по двору в своих первых взрослых босоножках на танкетке (до этого только сандалеты, те, что с первого класса меняли лишь размер) и Серега увидит…
Но я понимала — не увидит. Ведь моя рубашка из «Детского Мира», даже ушитая вручную до невозможности вдохнуть, не имела воротника, чтоб висел длинными собачьими ушами. Увы и увы. И нет у нее таких чудесных острых манжет, которые надо заворачивать, чтоб края торчали углами. Да и вообще, Серега Король на малявок не смотрел. У него вон Светка в мини. И Галка в клешах. И Ирка в огромных красных бусах…
Вот снова! На чем же он ездит, если — юнга? Может, просто в отпуске решил
поездить, на лошади… А в дверях стоял, прям с лошадью, что ли? А если он был наездником еще до морей, то сколько же лет юнге Гарри?
Дальше приходила в песню любовь, и юнга оказывался не таким уж и юным,
видимо, туповат был Гарри — карьера на флоте ему никак не светила, так в юнгах и прозябал.
Но за первую строчку о гавани — прощалось Гарри и Сереге все.