«Вот мужичина, – заговорили обступившие их вельможи. – Посылает царь дурачину за границу, а он про лапти толкует. Ха-ха-ха!!! Лаптей, знаете-ли, не сплёл. Лаптями бы хоть с подковыркою попробовал удивить. Вот умора. Право, умора. Чего ещё от мужика ждать…»
– А знаешь ли ты, Ивашечка, что я должен за это с тобой сделать, что ты царскую волю не хочешь выполнять? – Спрашивает царь Спиридон.
– Знаю, Ваше царское величество, – казнить вы меня должны. Я покорен вашей воле. Правда, я царицу в жёны брать не хотел и в очереди, как вам известно, за этим не стоял. А так как ваше слово – закон, то прошу перед казнью исполнить мою последнюю волю. Это по-христиански.
– И что это за просьба такая? – спрашивает Спиридон.
– Прошу, Ваше царское величество, подать мне мою суму дорожную, хочу я напоследок чуток нашего домашнего хлебца откушать, да на свои самоделки в последний раз полюбоваться, и произвести какие-никакие перезвоны, что душе моей милы, а уж там и казните, бог с вами.
– Не разрешайте, государь! – послышался голос воеводы. – Охота нам тут его чавканье мужицкое слушать. Откушать он, видишь-ли, хочет мужицкого хлеба напоследок, да на самоделки, топором рубленные, или, поди, из глины слепленные посмотреть. Одно слово – мужик… – заключил воевода.
– Дудками нас тоже не удивишь. А больше ничего мужик и не может, –добавляет первый министр.
– Цыц, наушники! – Топнул ногой царь Спиридон. – Велю дать Ивашке его суму подорожную, пусть перед смертью порадуется.
Суму сразу подали. Достал Ивашка из сумы глиняные игрушки и давай в них играть, да с ними разговаривать. А игрушки до того хороши, что глаз не оторвать. Увидела царевна в окно светёлки, что пред Ивашкой на траве что-то лежит и всеми цветами радуги переливается, и в глаза искрами брызжет, не утерпела, на площадь прибежала, и сразу к Ивашкиным игрушкам. Смотрит, любуется, в руки берёт. Спрашивает:
– Это где такую красоту делают?
– У нас в Саратове делают. – Отвечает Ивашка. – Да хоть возьми мою деревню. У нас всяк игрушки лепить может.
– И ты умеешь? – спрашивает царевна Ивашку.
– Умею… Эти игрушки я сам сработал.
– Сам?! – удивилась девушка.
Царь Спиридон тоже в руки игрушку взял, дивуется и говорит:
– Какие красивые и душевные вещицы. Такого мне никто и никогда из-за океана не привозил. Вот уж что не видывало царское око, то не видывало.
– Так у них там, за морем, царь батюшка, такого и нет, – просто говорит Ивашка.
– Думаем, царь-батюшка, что он купца какого-нибудь ограбил, что из дальних странствий возвращался, –вставил самый толстый вельможа.
– Что на это скажешь? – спрашивает царь Ивашку.
– Наговаривают на меня, царь-батюшка. Они такого не видели, потому что из столицы в сёла никогда не выезжали и не знают, что их мужики умеют делать. Я и сам вам какую хотите игрушку слеплю. У нас в деревне их каждый умеет лепить. У меня даже глина с собой есть.
– Слепи, Ивашечка, мне чего-нибудь, – просит царевна.
Достал Ивашка из сумы кусок глины и раз, два–слепил царевне игрушку. Потом попросил у царевны заколку из волос, что бриллиантами блистает, и такие ей рисунки этой заколкой на игрушке сработал, что диву можно даться.
– Вот видите, – говорит царь грозно, повернувшись к вельможам, –не знаете вы свой народ, дармоеды. Привыкли к заграничному…
Вельможи сконфузились, молчат и только зло на Ивашку поглядывают.
– Тогда разрешите мне ещё своего хлеба перед смертушкой откушать, – говорит Ивашка, –а сам из сумы калач достаёт и кусок отламывает.
«Что? Что это? Что такое!?» – задвигали носами вельможи, принюхиваясь.
– Что ты ешь, Иваша? – ласково спрашивает Царь Спиридон. – Уж больно запах вкусен и мне ранее неведом. Может быть, мне дашь попробовать?
– Можно и дать. – Сказал нехотя Ивашка, отломил и дал по куску царю и царевне. Остальное из рук Ивашки вельможи выхватили и стали свои рты набивать, да заморских кондитеров хвалить и всё про то же говорить, что мужицкий сын купца де убил и теперь они не узнают в какой стране убиенный купец это кушанье купил.
– Что вы заладили! Купца убил… Купца убил… – говорит Ивашка, обращаясь к вельможам. – Да нигде этот калач не покупался и никого я не убивал. У нас в деревне каждая хозяйка по праздникам такие калачи выпекает. Возьми хоть моих снох. Они хотя меня и тузят, то ухватом, то сковородником, однако на дорогу калач дали. – И улыбнулся. – Калачи у них отменные получаются, одно слово – мастерицы-ы-ы…
– Удивил ты меня во второй раз, – проговорил царь. – Стало быть, эту вкуснейшую еду снохи твои состряпали?
– Как есть, они. Батюшка царь.