А горячий и отвечает:
— Не слушал ты меня, брат, всё рукой махал, а я тебе теперь так скажу: много нам всякого про Парниковый Камень говорили, одни так, другие эдак. Отчего мы теперь здешнему мужику верить должны? Убить-то его родня нас убьёт, съесть — съест, да только не за Парниковый Камень, а за зубы змеиные. Думается мне: надо нам сейчас всю службу нашу бросить да о Парниковом Камне вспомнить, что он есть такое, подумать.
— Ну коли так, давай об этом думать, — спокойный брат говорит.
Горячий брат на это так сказывает:
— Отец нам что говорил? Что коли Парниковый Камень из-под земли не вынуть, холодно будет. Стало быть, от Камня этого должно быть жарко, а жара и стужа друг дружку изничтожат. Так, что ли?
— Ну, так, — спокойный брат соглашается.
Горячий брат дальше сказывает:
— Старый спелеолог что нам говорил? Что у шахтёров чему-нибудь да научимся. Чему мы у них научились? Да тому научились, что всякий, кто нам про Парниковый Камень говорит, может быть не в своём уме, а значит, и верить ему не след. Так, что ли?
— Ну, вроде, так, — спокойный брат соглашается.
Горячий брат дальше сказывает:
— А своей головой я так думаю: коли двое сумасшедших одно и то же говорят, так это может оказаться и правдой, а коли трое — правда истинная. Вот и давай искать, что нам одинаково сказали.
— А давай, — спокойный брат соглашается.
Искали они вдвоём, искали — и вот чего доискались. Двое им Парниковый Камень женским родом называли — шахтёр старый, полоумный, да индеец. Двое, вроде, говорили, что жаркий он, — шахтёр старый, полоумный, да жена шахтёрская. А больше никто им ничего одинаково и не говорил.
Спокойный брат горячему и говорит:
— Придётся нам, видать, самим додумывать, чего другие не сказали.
Горячий спокойному:
— А чего нам другие-то не сказали?
Спокойный горячему:
— Да вот ямные, к примеру, ничего не сказали, да и нам самим говорить запретили.
А горячий спокойному:
— Да, и тот ямный, что на Урале нам повстречался, сказывал: в таких делах надобно молчать да глазами смотреть.
И спокойный горячему:
— Али что прозрачное в тумане дум наших есть, что как непрозрачное увидеть можем? Не понимаю.
А горячий спокойному:
— Давай-ка, брат, вспомним лучше, что мы такого у ямных глазами видели.
Стали вспоминать. Много чего вспомнили — и грибы, и лаву, и колонны, и плошки, и столы да стулья каменные. Самоцветы тоже вспомнили. А на что думать — непонятно.
Подумали-подумали да и решили: надо им последнюю змею найти. Убивать её незачем, а про Парниковый Камень спросить — отчего нет?
Долго ли, коротко ли идут братья — вдруг горячий у спокойного и спрашивает:
— А скажи, брат, из чего истуканы острова Пасхи сделаны?
— Да вроде из туфа вулканического, — спокойный отвечает.
Идут братья дальше. Долго ли, коротко ли идут — вдруг горячий у спокойного снова спрашивает:
— А скажи, брат, что те за газы парниковые, от которых на всей Земле жарко станет?
— Да вроде пар водяной да газ углекислый, — спокойный отвечает.
Идут братья дальше. Идут-идут, глядь — вулкан перед ними стоит, с верхушки дым валит да лава змейкой огненной стекает.
Горячий брат и спрашивает спокойного:
— А вот лава из вулкана течёт. Скажи, брат, а ведь из неё тоже газы разные выходят? Не знаешь ли, что те за газы?
Подумал спокойный брат и отвечает:
— Да вроде пар водяной да газ углекислый… тоже.
Обрадовался горячий брат да и говорит спокойному:
— Нам теперь никуда идти не надо. Парниковая Камень это лава, и последняя змея это лава, и она — мать всех камней.
Спокойный брат горячему отвечает:
— Прав ты, братец. Нам теперь только то понять осталось, как нам лаву из-под земли вынуть.
А горячий ему:
— И вынимать-то не надо — гляди-ка, сама так и прёт!
Спокойный горячему:
— Так она от веку пёрла. Ты мне лучше вот чего скажи. Мы с тобой в Антарктиду ходили, три беды нам предсказали. Одна от ногтя дурачкова — болезнь. Одна оттого, что пингвина убили — плен. А третью беду нам проводник да таможенник сказали — от сталагмита. Что та за беда была?
Подумал горячий брат и говорит:
— Третья беда — лава из вулкана да туча чёрная.
— Ну, всё, — спокойный брат говорит, — поехали домой.
Поворотились братья, глядь — а им поперёк тропинки трое стоят, а за ними ещё бог весть сколько. Один — старый спелеолог, а за ним овцы. Другой — старый шахтёр, за ним нет никого, только дубинка в его руке деревянная, дерева твёрдого. Третий — старый горняк, а за ним Подсолнечная Армия.
Говорят братьям трое стариков:
— Вы без отца ничего знать не можете. Долго мы вас берегли да путали, а коли не уберегли да не запутали, коли сами вы из себя Парниковый Камень выведали — то мы вас убьём. Вы думали нас обмануть, обобрали до нитки, память нашу забрали, сами вместо нас к отцу явились — мы вас пожалели сперва да простили. Да обман-то простить можно, а знание, из себя добытое, не простится никому.
Сказали так — и убили спокойного с горячим.
А как убили — так шахтёр да горняк и говорят спелеологу:
— Про тебя, брат, никому знать не велено, ни говорить, ни писать о тебе нельзя. Ступай-ка ты снова в пещеры Кавказские. А мы к отцу вернёмся.
Долго ли, коротко ли, вернулись шахтёр да горняк к отцу. Вернулись — а отец и говорит им:
— Ну что, детки, сказывайте, как с обманщиками справились.
Братья и отвечают:
— Всё ты, папа, знаешь, всё ведаешь. Мы тебе скажем, как с обманщиками справились, а ты скажи нам, как им удалось на корабле память нашу отнять да за борт нас выкинуть. Ну, коли твой спрос, так нам теперь ответ держать.
Тот брат, что поспокойнее, который шахтёр, говорит отцу:
— Моё дело было простое: коли они обманщики, то с войском на них идти нельзя, обманут они войско. Поэтому я на них с дубиной пошёл — такая моя доля в победе.
Тот брат, что погорячее, горняк, так отцу говорит:
— И моё дело было нехитрое: коли они обманщики, то войско моё должно быть такое, чтобы никого не слышать, ничего не знать, а только приказов моих слушаться. Оттого и привёл я пустышек, чтобы обманщиков воевать. Такая моя доля в победе.
Спокойный брат говорит:
— Нам ещё наш третий братец помогал.
А отец ему:
— Тише, дурень! Впредь молчи об этом, люди услышат — нехорошо получится. А за то, что братца помянул, обоим вам будет наказание: не скажу я вам сейчас, как морячки вас обманули да за борт выкинули, а скажу в другой раз. Ходите да майтесь. Да не просто так майтесь — готовьтесь первый мой наказ выполнить, достать из пещеры тот сталактит, от которого великие и страшные злодеи на земле рождаются. Пингвиний Нос у меня, Дурачка нет боле, вам теперь только пингвинов остерегаться надо.
И пошли братья-спелеологи к новой экспедиции готовиться.
Тут и сказке конец.