Бухгалтер Гамберони сделал подсчеты и доказал всем, что город Бусто Арсицио получил два трюфельярда с мелочью чистой прибыли.
То, что еще уцелело от дома, назначенного на слом, городской совет отдал горожанам в полное их распоряжение. И что бы вы думали? Не прошло и часа, как среди развалин заметили приличных синьоров с кожаными папками под мышкой и в золотых очках — разных муниципальных советников, адвокатов и директоров-распорядителей, — которые, вооружившись молотками, бросились крушить стены и рушить лестницы. И так это им нравилось — колотить по стенам, что с каждым ударом они словно молодели на глазах.
— Это по крайней мере лучше, чем ссориться с женой из-за какой-то разбитой пепельницы или несчастной тарелки из праздничного сервиза, который подарила тетя Мирина, — весело говорили они и с еще большим рвением принимались дубасить молотками.
А бухгалтеру Гамберони город Бусто Арсицио вручил в знак признательности медаль с серебряной дыркой.
Давай придумывать числа
— Давай придумывать числа!
— Давай. Чур, я первый. Чуть не один, чуть не два, чуть не три, чуть не четыре, чуть не пять, чуть не шесть…
— Э! Слишком маленькие числа. Слушай, какие у меня: биллиардон миллиардонов, сексильярд сексилионов, квинтильон биквинтильярд.
— Подумаешь! А я могу, таблицу умножения сочинить. Вот:
Трижды один «Едут в Берлин».
Трижды два «Лев и Сова».
Трижды три «Сова, смотри!».
Трижды четыре «Вещи стащили».
Трижды пять «Беги догонять!».
Трижды шесть «Попался, есть!».
Трижды семь «Вот я тебя съем!».
Трижды восемь «Прощения просим».
Трижды девять и трижды десять
«Воришку помиловать или повесить?».
— Скажи быстро, сколько стоит пирожок?
— Два щелчка тебе по носу.
— А сколько отсюда до Милана?
— Сорок девять сороков и двенадцать дюжин новых километров, один подержанный и три шоколадки.
— Сколько весит слезинка?
— Смотря чья. У капризули она легче самого легкого ветерка, а у голодного ребенка — тяжелее всей земли.
— Очень длинная получается сказка?
— Очень!
— Тогда напоследок быстро придумаем еще несколько чисел. Знаешь, как считают в Модене? «Разки, двазки, триски — четыре киски, пять и ки — пятаки уронили у реки».
— А я тебе скажу, как считают в Риме. «Ранцы, дванцы — дранцы-поранцы, тринцы и пинцы — розги несинцы, пянцы, дев ян цы — лучше не оранцы, чет-нечет — вот и весь счет!»
Шоколадная дорога
Жили-были в Барлетте три брата. Как-то гуляли они за городом и набрели невзначай на дорогу. Странная это была дорога — ровная-ровная и вся коричневая.
— А из чего она сделана? — спросил младший брат.
— На доски не похоже, — сказал средний.
— И на шлак не похоже, — сказал старший.
Гадали, гадали, а потом встали на коленки и лизнули дорогу.
Шоколад! Дорога была из шоколада! Недолго думая, решили братья попробовать, какова она на вкус. Отломили по кусочку, съели. Потом отломили еще по кусочку, потом еще… Наступил вечер, а они все ползали на четвереньках и ели, ели, ели, пока от дороги не осталось ни одного даже самого маленького квадратика. Не было больше ни шоколада, ни дороги.
— Где же мы очутились? — спросил младший брат.
— Не в Бари, нет, — сказал средний.
— И не в Мольфетти, — сказал старший.
Что делать, куда идти — неизвестно. По счастью, как раз в это время на своей тележке возвращался с поля крестьянин, посадил их в свою тележку и довез до Барлетты, до самых дверей их дома.
Стали они вылезать из тележки и тут только заметили, что вся она из самого настоящего печенья.
Обрадовались братья и, недолго думая, принялись уплетать ее за обе щеки. Всю съели, ничего не оставили: ни колес, ни оглобель.
Вот как повезло однажды братьям из Барлетты. А повезет ли им так в другой раз, не знаю.
Рассеянный мальчик
— Мама, я пойду погулять.
— Иди, Джованни, только смотри не зевай по сторонам, когда будешь переходить через улицу.
— Ладно, мама. Пока, мама.