Как-то в конце осени к Ученому-отшельнику пришла Белочка.
– Уважаемый ученый! Не могли бы вы прислать в наш лес грибной дождик, – вежливо попросила она. – Скоро зима, а я и мои друзья еще не успели как следует запастись опятами, груздями и рыжиками – Ну что ж, – задумчиво ответил отшельник, – мы обязательно постараемся тебе помочь.
Ученый и его помощники трудились целый день над созданием грибного дождика: собирали родниковую воду на вершине самой высокой горы, разбавляли ее первыми лучами утренней зари, настаивали на луговых травах. Оставалось только добавить грибных спор, и Мышка так торопилась побыстрее закончить работу, что нечаянно задела хвостиком колбочку со снегом, приготовленным к зиме. С ужасом Мышка начала собирать хлопья, но они уже разлетелись по всей земле. Мышке очень не хотелось, чтобы Ученый и друзья узнали о ее оплошности и расстроились. Поэтому она решила никому ничего не говорить.
Тем временем дождик был готов. Ученый взял колбу и опрокинул ее на лес. Он и не догадывался, что в лесу уже лежит снег. Белочка же, выглянув поутру из своего дупла посмотреть, не идет ли грибной дождик, увидела удивительную картину. Земля в лесу была покрыта толстым снежным одеялом, а тут и там виднелись разноцветные шляпки грибов.
– Как здорово придумал отшельник! – изумилась Белочка. – Ведь на снегу грибы так хорошо видно, и их легко будет набрать.
Она позвала своих друзей – Хомячка, Ежика, пушистую Норку. Все набрали столько грибов, что те едва уместились в кладовых. А чтобы отблагодарить Отшельника, зверята преподнесли корзинку грибов и ему. Долго потом гадал Отшельник, откуда же на шляпках грибов взялся снег…
День ничегонеделанья Элиза-белоручка
В доме зажиточного крестьянина был праздник. Его жена родила дочь, которую назвали Элиза.
Мать не нарадовалась на Элизу. Она казалась ей самой красивой и доброй, и мать всячески оберегала дочь от тяжелой работы. Элиза же целыми днями любовалась в зеркале своим отражением, примеряла платья, которые ей шила мать, и причесывала свои длинные волосы.
Если бы строгий отец узнал, что его дочь растет белоручкой, он бы очень рассердился, но мать постоянно превозносила ее достоинства, и богатый крестьянин даже не подозревал, что их милая Элиза не умеет ни шить, ни готовить, ни убирать в доме.
Пролетело 17 зим и 17 лет. Элиза превратилась в красивую девушку. Слава о ее красоте и мнимом усердии в работе ушла далеко за пределы их деревни. К ней сваталось много завидных женихов, но больше всех по душе ей пришелся юный Фердинанд. Сыграли веселую свадьбу, и жених отвез молодую жену к себе в дом.
Вот собирается как-то Фердинанд в поле и говорит Элизе:
– Жена, я буду целый день трудиться на пахоте. Хочу, чтобы к моему возвращению ты приготовила мне ужин.
Сказал так и ушел в поле.
А бедная Элиза, которая в жизни ничего не делала сама, осталась в доме одна. Взяла она огромный кусок мяса, который еле-еле уместился в большой сковороде, и разожгла огонь. Поставив мясо на огонь, она решила хорошенько принарядиться к возвращению мужа.
Элиза примеряла то одно платье, то другое и совсем забыла об ужине. Когда же она, наконец, вернулась на кухню, то обнаружила, что мясо сильно подгорело.
Когда вернулся Фердинанд, Элизе ничего не оставалось делать, как подать ему блюдо с мясом, сверху покрытым толстой горелой коркой, а внутри сырым. Фердинанд побледнел, но ничего не сказал жене и отказался от ужина.
На следующий день молодой Фердинанд снова собрался в поле и говорит жене:
– Элиза, хочу, чтобы пока я буду трудиться в поле, ты прополола огород.
Сказал так и ушел.
Огород был такой большой, что бедной Элизе с непривычки казалось, что не имеет он ни края ни конца. Ей не хотелось снова огорчать мужа, и она трудилась целый день. Но то ли делала она это в первый раз, то ли бес попутал ее, но после ее работы в огороде остались одни сорняки, а все полезные растения валялись на заднем дворе среди сора.
Когда Фердинанд вернулся и увидел, что натворила Элиза, белее мела стал он, но снова ничего не сказал, и девушка поняла, что опять сделала все не так. Ей было очень горько: ведь ни смотря ни на что она так старалась угодить мужу.
На третий день Фердинанд снова собрался в поле и сказал: