Соседи были, конечно, правы: для тишины, чистоты, покоя в районах проживания горожан город был тщательно и сложно поделён на жилые и коммерческие зоны, и никто не имел права вести коммерческое предприятие в сугубо спальном районе. Бизнес Заплетина перерос ситуацию его улицы, клиентов пора было переводить в зону коммерческого назначения, в здание достаточное и для танцев. В любой момент ближайший сосед мог накапать куда надо, за этим последуют письма из мэрии, инспекторы, штрафы…, — к чему всё это.
— Я хочу вам оффер два опшенс, — сказал Басамент, внимательно выслушав, какое там дело у Заплетина. — Один — я буду смотреть рентал проперти, какая вас может сатисфай. Другой опшен — мы трай купить домик ин клоузист коммершал эария. Это — мач беттер, но у меня вопрос: у вас есть уан хандред таузэнд долларс на даунпэймент?
Сочувствуя читателю без английского, переведём на русский язык. Басамент предложил два варианта: арендовать либо купить здание в ближайшем коммерческом районе. Купить — много лучше, — добавил он, — но есть ли у вас на первый взнос примерно сто тысяч долларов?
— Откуда? — сказал Заплетин.
— Будут! Мы рифайненс твой хауз (перевод: мы вытянем деньги из твоего дома. То есть он так вырос в цене, что если оформить новый заём, то разница между первым займом и возросшим вторым займом и даст Заплетину сто тысяч)…
Базамента его русские родители произвели уже в Америке, и все, что прожил он, прожил в Америке, поэтому такую тарабарщину ему позволительно извинить. К счастью, ему тут же надоело напрягаться для тарабарщины, и он перешёл на родной английский, который мы и будем использовать, но в переводе на чистый русский.
— Считай, что дом у тебя в кармане, — сказал Басамент и разлил ещё. — Давай за твою новую халупу (халупа с акцентом сверкнула по-русски).
— А если мой дом плохо оценят, — медлил Заплетин с торжеством.
— Не волнуйся. Ты получишь лучшего оценщика. Я ему завтра позвоню.
— Разве не банк выбирает оценщика?
— Да, но банк выберу я!
Басамент твёрдо глядел на Заплетина бледно-голубыми честными глазами, какие бывают, как ни странно, не только у порядочных людей, но и у отъявленных негодяев. Заплетин взглядов в упор не выдерживал. То ли, — себе он объяснял, — не доставало ему характера отвечать взглядом на долгий взгляд, то ли считал он борьбу взглядов бессмысленным состязанием.
Глава 2. Сто процентов в месяц
К столу Абадонина осторожно приблизился Амерян. Рассуждая логично, его осторожность была совершенно неоправданной. С чего это владелец ресторана будет церемониться с посетителем, который уселся за лучший столик, за который лично сам Амерян устраивал самых важных гостей. Конечно, увидев там незнакомца, Гарик сначала решил спросить Римму, какого это чёрта, и так далее.
— Да как же? — сказала девушка. — Этот мужчина…, — глянула в записи, — этот Абадонин мне сказал, что вы дружили ещё со школы. Что вы его лично пригласили…
«Абадонин? — задумался Гарик. — Со школы? Чего-то не помню».
— Ладно, работай, — сказал он Римме. — И на всякую дрянь не отвлекайся, — кивнул он на толстый журнал перед девушкой.
«Ну-ну, поглядим на школьного друга», — думал он, направляясь к столику, за которым незнакомый человек в тот момент закусывал бутербродом, густо обмазанным чёрной икрой.
Незнакомец поднял глаза на Гарика, широко улыбнулся, вскочил со стула.
— Сколько лет, сколько зим! Да ты чего? Что ли, в самом деле, не узнаёшь?
— Напомни, — сухо сказал Гарик.
— И Полину Никитичну забыл? Помнишь, как мы в четвёртом классе учились стирать белые воротнички?
Взгляд Гарика потеплел.
— Конечно, помню. А вот тебя… А звать тебя как?
— Да Леонард я. Лео. Помнишь, как ты в девятом классе разбил мне нос баскетбольным мячом? Сам же потом оттирал мою кровь, и даже майку помог отстирывать.
«Чёрт знает что, — растерялся Гарик. — Всё это помню, а вот его…Да, вроде, и не было у меня знакомых по имени Леонард».
— Ну что, до сих пор меня не признал? А Осипа помнишь? Из «Ревизора»? Ты был Хлестаковым, а я Осипом. Помнишь, как во время репетиции мы с тобой едва не подрались? Слишком ты в роль тогда вошёл, командовал мной, как своим рабом.
— Осип? — Гарик себя ощутил человеком с отшибленной памятью.
— Да хрен с ней, с памятью. Ненадёжна. И непредсказуемо избирательна. — Руки Абадонина разлетелись для дружеского объятия. — Давай лучше тяпнем за нашу встречу.