- Неплохо устроился, - обвел рукой с зажатой в ней уже почти пустой банкой пива комнату Эд. – Сразу видно: холостяцкая берлога. Сам так живу. Хорошо. Мозг никто не выносит с утра до вечера… Ты тоже в разводе?
- Не женился, - мотнул головой Диксон, понадеявшись, что гость не станет интересоваться причинами.
Но Пелетье был сосредоточен на самом себе больше, чем на хозяине дома. Или, может быть, просто сильно волновался перед встречей с бывшей женой и дочкой, по которой, наверное, скучал. Бегающие глаза не могли ни на чем остановиться, и даже в сторону охотника Эд смотрел с какой-то непонятной тому опаской.
- Это ты молодец, - кивнул мужчина.
- Че, все так хреново было? – словно нехотя, уточнил Дэрил, надеясь выглядеть совсем не заинтересованным в ответе.
- А она не рассказывала? Ну, обо мне там и вообще?
- Ни слова, - пожал плечами охотник, припоминая, что ни Кэрол, ни София никогда не упоминали о муже и отце, словно и не было его вовсе. – Я не так уж и общаюсь. Может, кому другому.
Диксон добавил последние слова, понимая, как, наверное, неприятно прожить больше десятка лет с женщиной и узнать, что она о тебе ни слова не говорит. И дочери, получается, запрещает. А София явно ведь по отцу тоскует, стоит только посмотреть, как девчонка тянется даже к нелюдимому соседу. Но, как ни странно, Эд, наоборот, успокоился, услышав эту новость. На что Дэрил снова не обратил пристального внимания, отметив только то, что гость, наконец, сбросил напряжение и принял более расслабленную позу, открывая вторую банку с пивом.
- Я так и думал, - хмыкнул он. – Так вот и верь этим бабам. Я ей всё, а она… Не работала у меня ни дня ведь, ходила королевной. Спи – хоть до полудня, никаких тебе забот. За девчонкой пригляд какой там, она тихая у нас. Хавку приготовить, в доме убрать – ну ерунда же. Да я на двух работах пахал, как проклятый, чтобы все у них было. Жили, как принцессы, блин. И туда же… развод, разъезд… И даже ни одним добрым словом не вспомнила! А пилила…
- Да ну? – вроде как поддержал разговор Дэрил, тщетно пытающийся представить кричащую Кэрол.
Хотя почему именно кричащую? Наверное, талантливей всего выносят мозг как раз те, кто просто тихо упрекает. Одно дело крик выслушать и в ответ все высказать, а другое – постоянно слышать какие-то занудства. Охотник бы с ума сошел. И от одного и от другого. Да и вообще от самого факта проживания с кем-то еще. После стольких лет, проведенных в полном одиночестве, его даже присутствие слишком шумного Мэрла порой утомляло, несмотря на радость от приездов брата.
- Ха! А ты думал? Она в этом талант! И главное ведь, не придерешься. Со стороны я гадом всегда оказывался, а она сама невинность: глаза опустила, голос тихий, вроде как и просит чего-то или просто говорит. Но, блин, изо дня в день, из года в год. Вот скажи мне… эээ, Дэрил, да? Скажи, я что, после двух работ не имею права, вон, хотя бы пива выпить? Или телевизор посмотреть? Так нет, все им всегда не так было – и пить больше не стоит, и шум спать мешает. В десять вечера, блин! Мешает! А то, что я с шести утра опять пахать иду, пока они дрыхнут, это ничего…
На последней фразе покрасневший от возмущения мужчина запнулся, но потом с новой силой продолжил открывать Дэрилу, оказавшемуся просто идеальным слушателем, тайны своей семейной жизни. Охотник с возрастающим изумлением слушал о том, как Эд едва ли не на улице Кэрол нашел, взял замуж, обеспечивал почти пятнадцать лет, в течение которых она все равно на сторону смотрела. То и дело бедняга ловил ее на общении непонятно с кем, словно ей чего-то в семье не хватало.
К концу третьей банки пива дошло даже до того, что в постели женщина была полнейшим, ни на что неспособным, бревном, за что Пелетье, конечно, ни разу ее не упрекнул, даже не думая свалить налево. Но Кэрол категорически не хотела ценить мужа, только деньги забирая каждый месяц. А потом и вовсе сбежала, видимо, успев накопить ту сумму, которая показалась ей достаточной для новой жизни. По словам Эда, развод оказался для него шоком, он даже подготовиться морально не успел. Еще вчера все было как обычно, а сегодня - ни жены, ни дочери, ни машины.
- Ты это… по-дружбе, есть тут кто у нее? – заговорщически склонился в сторону Дэрила Эд и, видя, что охотник колеблется, не желая влезать в чужие семейные дела, пояснил свой вопрос. – Да даже если есть, мне-то уже что! У меня там на примете такая… Не чета этой, короче! Но понимаешь, дочка у меня умница-красавица. Ну, видел же, да? Скучаю я по ней очень. Живем теперь далеко, особо не наездишься каждые выходные. Вот и переживаю, что эта су… Кэрол настроит ее против меня. Наговорит там чего-то и кого другого отцом называть заставит.
- Да не в курсе я, мне о таком не докладывают, - покосился в сторону окна Дэрил, которого гость начал утомлять.
И даже не своей многословностью и чем-то неуловимо неискренним, а тем, что всего за пару часов смог напрочь разрушить сложившийся в голове охотника образ соседки. Это не она ни черта в людях не разбирается на самом деле, а он. А вот Кэрол как раз отличный психолог, судя по всему тут прозвучавшему. Вон, какую репутацию себе создать умудрилась: добрая, милая, приветливая, тихая, немного наивная, отличная мать и хозяйка, и все такое. И ведь все поверили. О ней в этом городе отзывались просто на удивление положительно ну или, по крайней мере, нейтрально, что тоже было достижением. А оказывается, что в тихом омуте…
- Ну, ясное дело, что не приходит делиться, с кем там у нее что, но, блин, ты же живешь в двух шагах. Может, видел, что на ночь кто остается или по утрам выходит? – не отставал Эд, которого это действительно интересовало.
- Не было такого, - мотнул головой Диксон, поднимаясь и разминая затекшие от напряжения последних часов плечи. – Куришь?
- Нет, - отмахнулся мужчина. – И где они шастают так долго? Глянь там заодно, может, вернулись?
Кивнув, охотник вышел на крыльцо, с наслаждением закуривая и направляясь к калитке, чтобы проверить, не вернулись ли соседки в самом деле. Терпеть общество Эда было все сложней, но и выдворять отца Софии на улицу казалось несправедливым по отношению к девчонке. Можно было представить, как скоро другие соседи вызовут этого своего нового шерифа, у которого на лице написано, что семейные проблемы его заботят гораздо больше разбирательств со всеми подозрительными личностями. Охотник отогнал от себя мысль о том, что прошлый был гораздо хуже, а этот, к его чести, все же по-своему, но достаточно вежливо относится даже к Диксону.
- Дэрил! – влетевшая во двор София, едва не стукнувшая калиткой вовремя отпрянувшего мужчину, широко улыбалась. – Мы уже вернулись и еще в шахматы успеем сыграть! Карлу намного лучше, а вот мама его что-то плачет и плачет. И моя из-за нее расстроилась. А мне ничего не говорят. Шепчутся там… Ну, ладно! Зато, когда Карл выздоровеет, я его обыграю! Я уже классно играю, правда?
- Правда, Веснушка, - Дэрил не сдержал едва заметной улыбки при виде выражения лица девочки, так отчаянно ищущей его одобрения. – Но сегодня без шахмат. Тут вроде как… сюрприз, что ли.
Охотник замялся, не зная, как преподнести Софии новость о том, что вот тут, буквально за дверью, ее ждет отец. Как вообще с детьми на все эти темы говорить? Развод – дело непростое. А вдруг она плакать будет или еще что-то такое? Скучала же, небось, по нему, столько времени даже увидеться не могла. Но, в конце концов, на то Эд и отец Софии, чтобы как-то справиться с ее слезами счастья.
- Сюрприз? Правда? Ух ты! – обрадовалась девочка, доверчиво шагая за Диксоном в дом.
- Ну, в общем вот, - покосился на вдруг побледневшую Софию Дэрил, переводя взгляд на напрягшегося Эда. – Вернулись они.
- София, детка, - неуклюже поднялся с дивана Пелетье, сгребая в объятья застывшую столбом девочку. – Сколько же я тебя не видел. Выросла-то так. Совсем взрослая стала. Мама дома, да? Ну ладно, друг, спасибо за пиво и все, ты меня выручил. Буду должен!
Охотник нехотя пожал протянутую ему руку и послал соседке некое подобие ободряющей улыбки, которая, кажется, была ей необходима. Все же на ребенка сильно подействовала встреча с родителем. Она даже, против обыкновения, молчала, не говоря ни слова и только недоверчиво косясь в сторону отца, выводящего ее за дверь.