Так и стал работать Иван на царя,
утром поднимался ни свет ни заря,
съедал три тарелки щей
и выгонял на пастбище гусей.
Там заваливался на бок
и досыпал ещё сколько мог.
Вечером пригонял скотину
и снова валился на боковину.
Правда, после обеда ходил в палаты,
чтоб за себя царевну сватать.
И этим так царю надоел,
что тот уже не пил и не ел,
думал всё, как изжить дурака
не за понюх табака.
Не скажу, кто ему помог,
но придумал он всё-таки один подвох.
Вызвал Ивана к себе на ковёр.
«Ну, – говорит, – ты, вижу, хитёр,
значит, сумеешь царю помочь.
Просит давно моя дочь,
в подарок жар-птицу,
надо будет тебе потрудиться,
выловить это чудо к утру
и доставить прямиком ко двору.
Да не шатайся нигде без дела,
а то голову отделю от тела».
Дураку хоть какой приказ,
руку под козырёк и пошёл тотчас,
как иноходец, на сеновал,
где чуть ли не до рассвета проспал,
ворочаясь с бока на бок,
а утром сено поджёг
и побежал в царские покои,
рассказать про горе такое.
«Царь, поймал я жар-птицу,
чтоб ты не вздумал гневиться,
принёс к тебе на сеновал,
а он возьми от этого и запылал.
Тут и дураку ясно, от жара,
жди непременно пожара.
Но ты, царь, не поддавайся кручине,
притащу я другую ныне
прямо к тебе во дворец».
Закричал на Ивана царь-отец,
замахал на него руками:
«Не надо, мы птичку поймаем сами,
а то из-за этой птицы-жар
ты во дворце устроишь пожар.
Лучше уж поди, непутёвое чадо,
принеси яблоко из молодильного сада,
а то видишь, я стар и сед,
надобно поубавить немного лет».
Иван ни слова ему поперёк,
вскинул руку под козырёк
и пошёл исполнять заданье
с полным на то пониманьем.
До ночи он проспал, как сурок,
а там переловил царских кур в мешок
и отнёс их знакомой старушке.
Ей и достались несушки.
Взамен же взял маленьких цыплят.
Утром пошёл к царю на доклад.
Говорит ему: «Вышла оплошка,
я яблоко твоё, положил на окошко,
а оно возьми и покатись,
раскололось на кусочки – вдрызг.
Тут твои куры налетели,
склевали его и помолодели.
На моих глазах превратились в цыплят,
бегают теперь под окном и пищат.
Ты не горюй, я ж нынче из сада
принесу таких яблок сколько надо
для твоего молодильного меню.
На конюшне их до утра схороню».
Царь заохал: «Ванька, не смей,
загубишь, дурак, всех лошадей,
наведёшь на двор новую беду.
Яблоки я и без тебя найду.
Ты же сыщи волшебную дубину,
что врагам сама охаживает спины,
как принесёшь её до дому,
станем разговаривать с тобой по-другому».
Выломал Иван в лесу дубину,
перебил ей всю царскую скотину,
утром пришёл во дворец.
Говорит: «Берегись, царь-отец,
принёс я такую палку,
что и в огне сжечь не жалко,
удержать её – нету силы,
всю скотину твою перебила
и скоро прилетит сюда,
поколотит нас всех тогда.
Если не хочешь, царь, помирать,
прячься в сундук или же под кровать.
А я попробую её изловить,
поломать а, может, и порубить».
Царь с испугу на всё согласился,
сразу же в сундуке схоронился
и просидел в нём весь день,
пока Иван палкой колотил пень.
Так вот в радостях и невзгодах
пролетело почти два года.
Слышит Иван, что царь-отец
дочку хочет отдать под венец.
Ищет он для неё молодца
красивого и мудреца,
чтоб мог управлять не только женой,
но всем народом и всей страной.
Для этого надо пройти испытанье,
задать царевне три заданья,
и если на них не найдётся ответ,
то будет свадебный пир на весь свет.
А если она отгадает загадки,
то ждёт загадчика конец не сладкий:
смерть на дыбе или тюрьма,
в лучшем случае позор и сума.
А надо сказать, что на все загадки
были у царевны в книжке отгадки,
поэтому женихам чуть не год
давала она от ворот поворот.
Наконец, настала очередь Ивана,
царь, хлебнув вина полстакана,
сказал: «Уж теперь дураку
непременно снесу башку».
А в зале, где идёт состязанье,
собралось целое собранье:
царские бояре да дворяне
наслышаны уже об Иване,
хотят посмотреть да посмеяться,
над дураком поиздеваться.
А тот, почесав затылок,
начал говорить без запинок:
«Шёл я как-то и вижу с утра
по добру ходит много добра,
взял я зло, побежал бегом,
и зло это тоже стало добром».
Стала царевна искать отгадку
на эту загадку,
до ночи искала, не нашла,
ночью к Ивану пошла,
стала торговать у него ответ,
а тот упёрся, мол, нет и нет,
не надо ни золото, ни серебро, ни медь,
хочу тебя женою иметь.
Но царевна не отступала,
всё, что хочешь, ему предлагала.
Наконец он махнул рукой:
«Раз не хочешь быть моею женой,
то подними свой наряд,
хочу поглядеть на невестин зад».
Как царевна не билась, не юлила,
но всё-таки себя оголила.
А Иван, обмакнув, в сажу свой перст,
нарисовал ей на коже крест.
Назавтра с утра собранье
услышало ответ на заданье.
Мол, первое добро – это поле,
второе – коровы, пасущиеся на воле,
а третье добро, когда хворостиной,
угоняют с царского поля скотину.
Радуется царь, хвастает дочкой,
а Иван тут как тут с другой заморочкой.
«Иду я как-то и вижу зло,
которое по земле ползло,
я подошёл к нему с новым злом,
и сразу же зло обернулось добром».
И вновь царевна на эту загадку
не отыскала отгадку,
и снова с бесстыжею рожей
пришлось ей задирать одёжу.
Зато утром она перед залом
правильный ответ сказала,