Девушка, балансируя с вытянутыми в стороны руками на качающемся камне, вдруг легко спрыгнула вниз и вплотную подошла к мужчине. Глаза под длинными ресницами блестели, а узкая ладошка легла ему на грудь.
- Ты первый, кто спросил меня об этом! Знаешь, - она сделала шаг назад, - все просили для себя лучшей дороги... Некоторые вставали на колени и даже целовали запыленный алтарь.
- А ты?
- Честно передавала их просьбы... Но не знаю, исполнялись ли они. И получал ли кто-нибудь от этого удовлетворение... Монахи хотели покоя... А ты ведь знаешь, что покой невозможен на земле? Ты знаешь, что человек жив благодаря страстям, его обуревающим? Если этого нет, значит он мертв... И освободиться в физическом теле от них невозможно...
- И что монахи?
- Те, кто просил искренне, уже спят. Там, на берегу, под каменными плитами. Остальные не выдержали тяжелого труда и одиночества. Даже, скорей, наоборот. Человеку вечно что-то надо. Даже когда он уходит из мира в затвор, все должны понимать и уважать его за эту, как он считает, духовную силу.
- Да, каждый хочет больше того, что имеет. Закон природы. - Улыбнулся охотник. - Но ты не ответила на мой вопрос.
- Чего хочет аватар?
- Только честно.
- Я хочу... - Девушка раскинула руки, а потом подняла их над головой. - Я хочу свободы! Знаешь, мне нравится зеленая трава и задумчивые темные ели. Озеро, отражающее собой мириады звезд. И те существа, с которыми я говорила. Но мне хочется посмотреть своими глазами на весь тварный мир. Побывать там, где сходятся и снова разбегаются дороги. Увидеть переплетения судеб, созданные моей Госпожой! Ведь это так удивительно!
- А ты сама... Разве не пробовала просить ее об этом?
- Знаешь, а ведь нет. Кто я такая? Всего лишь образ, придуманный каким-то художником...
- Пошли! - Он протянул ей свою руку.
- Куда? - Похлопала она ресницами.
- В часовню! Будем молиться вместе!
И вот мужчина встал перед алтарем на колени и сложив руки, посмотрел на прозрачную статуэтку. Девушка, скопировав его позу, села рядом.
- Милая Богиня Илилья! - Тихо сказал человек. - Прошу тебя от всего сердца... если ты слышишь меня, то не очень гневайся на мои слова. Видишь ли, в чем дело... Тут, в горном заброшенном монастыре, живешь ты. Вернее, твой образ. Но он... она такая живая, настоящая... Прошу тебя... Молю... Отпусти ее. Дай ей возможность прожить ту жизнь, которую она увидела и полюбила. Не знаю, насколько ей будет весело или трудно... Пока не попробуешь, не поймешь. Ты ведь любишь вязать узлы на тропах судьбы? Прошу, дай, пожалуйста, ей этот шанс. Раз уж так получилось.
Он опустил руки и сел на пятки, задумчиво склонив голову к земле. И не видел, как короткая летняя ночь постепенно гасла, уступая место потянувшимся из-за горизонта солнечным лучам.
Когда мужчина очнулся, девушки в белом платье рядом не было. За дверным проемом брезжил серый рассвет, а туман мокрым языком лизал высокую траву. Выйдя из часовенки, он потянулся и, прищуренными глазами разглядывая скалы, громко сказал:
- Хоть тебе и не нравится аромат моего нижнего белья, сапоги высушить все же придется. Да и поспать оборота три не мешало бы.
Бросив в очаг еще пару поленьев, он повесил на толстые сучья обувь и, завернувшись в куртку, провалился в дремотную тяжесть сна усталого тела.
Проснувшись уже к обеду, он обулся, проверил ружье и кинжал, поменял во фляге воду на свежую и, зайдя в храм, поклонился статуэтке Богини.
- Счастливо оставаться и спасибо за все! - Он положил на алтарь сорванный у озера цветок. А потом, завернув за стену монастыря, пошел вниз по ручью, вытекающему из озера. Перебравшись под вечер через овраг по настеленным понизу бревнам, он скоро вышел на торную тропу, приведшую уже глубоко за полночь к человеческой деревне, стоящей у подножия гор. Попросившись в крайнюю избу, он переночевал на сеновале и, как только солнце нового дня осветило горные пики, направился в долину.
Прошло около года. Зимние дожди и распутицу сменили птичьи трели и пробивающиеся к теплым светилам молодые листья. Землепашцы задумывались о наступающих трудах, проверяя и ремонтируя хозинвентарь. Студенты Академий готовились к зачетам. Эльфы сажали семена молодых ясеней и берез. Дети того Клана, на чьей земле жил тот мужчина, открывали и снова закрывали шлюзы на горных реках, питающих полноводные озера. Ведь если за уровнем воды не следить, реки выйдут из берегов и снесут пару промышленных городов.
- А-а! - Вскочил зеленоглазый рыжий мальчуган. - Это Барсы!
Саэрей улыбнулся и продолжил:
- Так вот. А для ремесленников того небольшого городка, где жил наш путешественник, пришло время сборов на весеннюю ярмарку в столицу долины, где продавали свои изделия знатоки гончарного дела, оружейники, цветочники - рассаду и саженцы, портные и швеи - одежду, сапожники... понятно, что. Ну и конечно, мастера-артефакторы и ювелиры, все осенние и зимние месяцы напролет создававшие настоящие произведения искусства. В их числе был и наш знакомец.
- Деда! Так он - ювелир? Может, этот мастер делал мой перстенек? - Спросила маленькая черноволосая егоза, отставив в сторону ручку и любуясь крохотным рубином на пальчике.
- Не знаю, внученька. Но, если тебе любопытно, сними его и посмотри внутри. Там должно быть клеймо.
- Потом посмотрит! - Нетерпеливо крикнул рыжий мальчишка. - А дальше что было?
- Мужчина слыл в тех краях хорошим мастером и в несколько дней продал все, что приготовил к ярмарке. И вот, в последний вечер перед отъездом, он сидел в трактире за столом вместе с соседями и друзьями, потягивая пиво и прикидывая, все ли успел купить, что планировал. Потом, когда рассчитавшись, встал, чтобы подняться в комнату и немного поспать перед отъездом, он вдруг почувствовал на своем плече руку. Не успев оглянуться, услышал знакомый голос:
- Кирстен! Привет, дружище!
Улыбка сама собой раздвинула губы. Обернувшись, он знаком приветствия коснулся плеча красавца-эльфа, остановившегося рядом.
- Какими судьбами в наши края, Миэл? Нет, - он засмеялся, - я совсем отвык от роли гадкого заморыша рядом с твоим сияющим великолепием! Опять все смотрят только на эльфа Светлого леса!
- Не прибедняйся! Если бы не один человеческий заморыш-маг, я бы никогда не закончил Академию! А помнишь, как ты топтал своими плебейскими ногами мои плечи, когда подсматривал за лаборантами, раскладывающими камни для экзамена? И всю ночь после этого рассказывал, как вытащить наружу силы турмалина, яшмы и лазурита?
- А ты своим породистым носом клевал стол, пытаясь уснуть прямо на звезде Мейнеса!
Они засмеялись.
- Посидим? - Предложил эльф, кивнув на два освободившихся места за дальним столиком. - Не торопишься?
- С утра хотел уехать. Кое-кто из соседей тоже расторговался. Вместе, сам знаешь, дорога веселей.
- Ты домой? Могу составить компанию.
- Интересно. - Прищурился Кирстен, хватаясь за кружку, поданную крепенькой служанкой, попытавшейся состроить эльфу глазки. - И зачем тебе понадобились наши края?
Миэл хлебнул пива и задумчиво пожевал вяленую рыбку.
- Неужели работаешь в секретной службе? - Округлил глаза ювелир. - Или, - он рассмеялся, - напускаешь туманы на выеденное яйцо?
- С какой стороны посмотреть. - Рыбка уплыла в пенных разливах в желудок эльфа, глаза которого неожиданно стали холодными и отстраненными.
- Ну тогда бывай. - Кивнул ему Кирстен. - Мне вставать рано.
- Да ладно... Да! - Наклонившись к уху однокашника, решился на откровенность эльф. - Я тебе расскажу... Вдруг ты что знаешь или слышал?
- Если не знаю, убьешь сразу, а если знаю, только после того, как найдешь, что ищешь?
Эльф натянуто рассмеялся, а потом нахмурился и снова приник к уху бывшего сокурсника.
- Я работаю в службе безопасности Светлого Леса. Да, вот так. Артефактор, если честно, вышел из меня хреновенький. А вот поисковик неплохой. Так случилось, что у Его Высочества Йожефа Териделя перед бракосочетанием Его Величества Тонимела пропал старинный семейный артефакт: изумруд в золоте и платине, выполненный в форме листа. И он так боялся расстроить отца, что попросил расследовать это дело тайно и как можно быстрее.