К мостику он пришел без пяти двенадцать, спокойно дождался боя часов на ратуше, а после произнес:
-Хозяин Семимостья, выйди и исполни желание!
Мрачная фигура возникла перед ним резко, как и в прошлый раз. Синие светящиеся глаза буравили Альберта:
-А, снова пожаловал? Ну а чем платить будешь за исполнение желания?
Альберт не растерялся:
-Скучно мне, господин Хозяин Семимостья. Деньги есть, а заняться нечем, даже в картишки перекинуться не с кем. Не составите ли вы мне компанию?
С этими словами он достал из кармана карты, и начал их тасовать.
При виде карт красные зрачки Хозяина Семимостья засверкали, а сам он оживился:
-Карты – это хорошо, карты – это весело. Давно, ух как давно никто не играл со мной в карты, – потирая руки, Хозяин буквально пожирал глазами колоду, – только вот на что играть будем?
Альберт сделал вид, что задумался:
-Играть… А давай так: коли ты проиграешь, возвращаешь мне мою душу, а коли я выиграю – поклянусь привести к тебе на поклон десять человек, ну а дальше уж ты сам.
-Хм… Душу ему подавай, – проворчал Хозяин, не отрывая глаз от колоды, – не пойдет!
-Ну коли не пойдет, так я пошел, – Альберт развернулся и пошел прочь, не бросив на застывшего в растерянности демона даже взгляда.
-Ладно, ладно, не кипятись, вечно вы, люди, торопитесь, – Хозяин Семимостья снова вырос у него под самым носом, – только не десять человек, а двадцать!
-Экий ты жадный, – вздохнул Альберт,– ну да по рукам. Играть будем в подкидного дурака, только я в такой темноте карт не разгляжу, так что вот нам фонарик.
Альберт развернул гнилушку, которая в ночной темноте снова стала светить бледным светом, и закрепил ее на решетке моста. Увидев, какой светильник притащил студент, Хозяин Семимостья хрюкнул.
-Как же это ты у Кладбищенского Стража его любимую игрушку отобрал?
-Не отобрал, а взял на время, попользоваться. Ну так что, сдавайте, господин Хозяин,– Альберт сел прямо на мост, скрестил по-турецки ноги и стал ждать, когда же тот раздаст карты.
Хозяин Семимостья не торопился. Он долго мешал колоду, как-то по особенному, по-хитрому сдавал, но наконец игра началась.
С первой же минуты Альберту не везло, но ведь он был студент, а какой студент не сиживал ночи напролет в трактире у Иоганна, играя в картишки то в одно, то в другое? Вот и он не был исключением, и не один раз поправлял свое материальное положение за карточным столом; так стоит ли удивляться тому, что мухлевать в карты он умел, и умел неплохо? И как бы Хозяин Семимостья не хмурился, как бы не скреб лоб в попытках и так, и этак обставить студента, как бы не крякал от неудовольствия, ничего у него не выходило. Ведь благодаря гнилушке он мог полагаться только на свой опыт и мастерство, а на стороне Альберта был ведьмин амулет, позволявший использовать еще и ловкость рук.
В общем, не прошло и получаса, как Хозяин Семимостья остался в дураках, да еще и с "генеральскими погонами" на плечах.
-Ну-ка, старый черт, отдавай мою душу, – сказал Альберт и протянул руку. И Хозяину Семимостья ничего не оставалось делать, кроме как открыть кошелек и, порывшись среди жалобно звенящих чешуек, выудить оттуда уже знакомую Альберту тоненькую пластинку, переливающуюся нежным голубым светом.
Альберт буквально выхватил ее из рук Хозяина и приложил к груди, пластинка исчезла, будто ее и не было, а на него обрушился весь шквал чувств, которых он так долго был лишен: страх его души, пережившей плен в огромном темном кошельке Хозяина, радость от возвращения, радость от победы.
И он рассмеялся. Впервые за последний год.
От его смеха Хозяина Семимостья передернуло. Он нервно одернул свой камзол и проговорил:
-Ну хватит тебе радоваться, дай старику отыграться.
Альберт очень не хотел рисковать второй раз, но он понимал, что у него есть уникальная возможность избавить Город от такого опасного и неприятного во всех отношениях жителя. Душа его замерла, застыла в ужасе от того, что он может не справиться, может проиграть, но он взял себя в руки и, нарочито небрежно проговорил:
-А что за интерес мне с тобой играть? Игрок ты неважный, да и нет у тебя больше ничего, что ты мог бы мне предложить в качестве выигрыша.
От этих слов Хозяин Семимостья весь затрясся от злости.
-И это мне говорит человек! Да лучше меня никто не играет в карты во всем мире демонов!
-Значит, нет среди вас настоящих, умелых игроков, – протянул Альберт.
-Так что, играем? Что хочешь проси у меня, только дай отыграться, ведь ежели же кто узнает, что меня, Хозяина Семимостья, обыграл мальчишка, юнец, позору не оберусь во веки веков.
-Хорошо, играем еще один кон, последний – ответил Альберт, стараясь казаться все таким же веселым и беззаботным, несмотря на охватывающий его ужас, уж слишком страшен был в гневе Хозяин Семимостья, – я, если проиграю, отдам тебе обратно свою душу и буду служить до конца дней, а коли я выиграю, то ты выпускаешь все имеющиеся у тебя души на волю, собираешь свое добро, какое там у тебя есть, и проваливаешь прочь из Города на веки вечные.
Очень не хотелось Хозяину соглашаться на такие условия, но Альберт был непреклонен, и, как бы не искушал его посулами и богатством старый черт, ни на что более играть не соглашался.
-Идет, – ответил Хозяин Семимостья в конце концов.
И снова началась игра. Альберту было страшно – как за себя, так и за Город, ведь если он не выиграет, то кто ведает, сколько еще душ честных горожан получит алчный старый черт – но он взял себя в руки и призвал на помощь все свое умение.
И выиграл.
Увидев, что проиграл, Хозяин Семимостья бросил со всей силы оставшиеся у него на руках карты в реку, и вода, послушно подхватив бумажные прямоугольники, понесла их по лунной дорожке.
-Ну, господин бывший Хозяин Семимостья, я жду, – напомнил о своем присутствии Альберт.
Не переставая ругаться, страшно сверкая глазами, Хозяин Семимостья достал свой кошелек и вытряхнул его содержимое. Тонкие пластинки-души хороводом светлячков взвились в темноте ночи, разлетаясь, кто куда. Некоторые светящимися точками взмыли в небо, а некоторые медленно поплыли в переулки, чтобы найти своих хозяев.
Хозяин Семимостья как-то съежился, страшные синие глаза его потухли, камзол, доселе отлично сидевший, стал ему велик. И он растворился, растаял во тьме.
Альберт отвязал от решетки гнилушку, завернул обратно в тряпицу и, посмеиваясь, пошел домой.
***
На следующий день Альберт направился в Университет. По дороге он зашел на постоялый двор и попросил позвать хозяйку, которой, как и обещал, вернул амулет. Ведьма, кстати, была не в обиде за ночной сумасшедший полет и вымогательские методы Альберта, так что расстались они добрыми друзьями.
Вечером того же дня, закончив все дела, Альберт прогулялся до старого склепа и положил на место гнилушку, ему она больше не была нужна.
В Университете он без труда восстановился, и, не теряя времени, устроился на работу, ведь все золотые монеты исчезли из его дома в ту самую ночь, когда он прогнал Хозяина Семимостья. И хотя бывшие друзья ломали голову над тем, куда пропадал молодой Люфт целый год и почему теперь его можно было видеть в конторе писца, Альберта это абсолютно не волновало; вечерами он иногда заходил к Иоганну в трактир, но не особо часто, предпочитая обществу трактирных завсегдатаев более интересное общество сына университетского профессора и его красавицы-сестры, с которыми познакомился в Университете на кафедре их отца.
Жители Города, гуляя вечерами по улицам, заметили, что Лазурный мостик снова сияет, как новенький, ярким синим цветом, и вскоре это стало любимое место вечерних прогулок горожан. Обрадованный губернатор повелел поставить около него фонари, и теперь каждый вечер на мостик приходит Фонарщик, зажигает огни и любуется чудесным видом, открывающимся с него на все мосты Города.