Заняв свои места, молодые люди с нетерпением ожидали представления, и наконец зажглись по бокам арены факелы, и в их свете вышел сам Господин Директор Цирка. Он был одет в короткий фрак, а голову его украшал цилиндр, слегка помятый и с яркой оранжевой заплатой слева.
-Тссс! – он заговорщически приложил палец к губам и обвел взглядом притихший зал, – знаете ли вы, что будет сегодня твориться на этой арене? Нет? О, это будет незабываемое представление!
С этими словами он вынул из кармана табакерку, насыпал себе на ладонь какого-то странного лилового порошка, немедленно чихнул, породив вокруг себя густое облако лилового же дыма и… исчез. А на его месте оказался удивительный господин.
Весь костюм этого господина был яркого лилового цвета. Лиловый фрак, лиловые ботинки с длинными носами, лиловый цилиндр (и без всяких заплат!), лиловые перчатки и лиловый накрахмаленных платок, торчащий из кармана. Лишь рубашка странного господина была ярко-белой, и на этой ярко-белой рубашке лиловой звездой сиял у самой шеи господина камень небывалой красоты. Казалось, что он искрится и еще немного – разлетится на миллионы светящихся осколков.
Во всем остальном внешность господина была ничем непримечательна. Средний рост, средняя полнота, среднего размера нос украшал средне вытянутое лицо с волосами средней длины.
-Добрый вечер! – голос мага был глух, – мы начинаем наше представление!
На его последних словах воздух вокруг завибрировал и буквально взорвался триллионами искорок, осевших на стульях, плечах зрителей и арене, образовав вокруг дополнительный свет и мерцание, переливающееся всеми цветами радуги.
Зрители восторженно ахнули, маг едва заметно улыбнулся и достал волшебную палочку.
Представление пролетело на одном дыхании, великий Лабберт действительно оказался искусным магом, и зрители отбили себе все ладони, то и дело взрывая зал аплодисментами. Он доставал из воздуха, одним движением руки шикарные букеты цветов и дарил их дамам; исчезал и тут же появлялся на другом конце цирка, у самых задних рядов, приводя в восторг галерку; он приказал снять купол цирка и устроил фейерверк, полностью закрывший небо; он достал плоский ящичек, открыл его и изумленные зрители увидели, что в ящике – миниатюрный городок, со своими маленькими жителями. Много, много чудес показал маг, но самое интересное приберег напоследок. Двое ассистентов в черных трико втащили на арену большой деревянный ящик и две длинные цепи с большими амбарными замками.
-Мне нужен доброволец, – все так же глухо сказал он и всмотрелся в зал. Взгляд его скользил по лицам, выбирая, и наконец остановился на Витольде.
-Вот вы, молодой человек с каштановыми волосами до плеч, идите сюда, – он поманил его рукой и одобрительно кивнул, когда Витольд, не ожидавший такого поворота событий, вышел под гром аплодисментов на арену, – скажите, чего вы боитесь?
Витольд, не колеблясь ни минуты, ответил:
-Абсолютно ничего.
-Ничего? – удивился Лабберт, – совершенно ничего?
-Да, – спокойно прозвучало в ответ.
-Ну что же! Тогда вам будет совершенно не страшно сделать то, о чем я вас попрошу – сейчас я дам вам факел, после чего лягу вот в этот ящик, и после того, как замки будут закрыты и вы проверите их, вы подожжете ящик.
Вздох ужаса прокатился по рядам, а Витольд спокойно принял факел из рук волшебника.
Лабберт улегся в ящик, ассисенты закрыли крышку и обмотали ящик цепями. Витольд честно проверил замки и только после этого, ни минуты не колебаясь, поднес факел к ящику.
Деревянная коробка вспыхнула сразу же, наполнив зал цирка черным едким дымом. Но публика, казалось, не замечала его – все внимание было направлено на клубы огня, пожиравшего дерево, а с ним и Лабберта. Внезапно где-то вскрикнула дама, не выдержав нервного напряжения; ящик прогорел на удивление быстро, всего минуты за три, и все что от него осталось – это несколько обугленных досок и кучка пепла.
Витольд все это время стоял на сцене и смотрел на то, как пламя пожирает свою пищу. Когда ужасный костер прогорел, он подошел поближе, чтобы посмотреть, что же осталось от неудачливого фокусника, но тут же услышал голос за своей спиной, который потонул в шквале аплодисментов:
-Вы кого-то ищете, молодой человек?
Целый и невредимый, Лабберт возник прямо у него за спиной!
Витольд не мог сдержать улыбки – будучи сам не из робкого десятка, он искренне уважал людей недюжинной смелости.
-Да вы просто мастер, господин маг, – учтиво сказал он.
На губах Лабберта заиграло некоторое подобие улыбки.
-Вы тоже далеко не трус, много раз этот мой номера срывался из-за того, что в последний миг доброволец боялся поднести факел. Но все же – неужели вы и правда ничего не боитесь?
-Абсолютная правда.
-И даже смерти?
Зал, затаив дыхание, слушал их диалог.
-И даже смерти, – улыбнулся Витольд.
-А есть ли у вас какие-нибудь желания? Я же все-таки маг, а вы сегодня прекрасно выступали в качестве моего ассистента и достойны награды, – спросил Лабберт.
На мгновение Витольд задумался, а потом радостно объявил:
-Вы говорили о смерти? Мне бы хотелось, прежде чем умереть, станцевать со своей смертью вальс. Хотя, держу пари, что она и танцевать-то не умеет, костлявая!
Его заявление было встречено гомерическим хохотом. Все знали о безрассудстве Витольда, и его шуточное желание отлично вписывалось в то представление о нем, которое сложилось у большинства горожан.
-Хорошо, – маг неожиданно посерьезнел, – твое жаление исполнится.
И в этот миг всем показалось, что по залу пролетел еле заметный холодок, но о нем тут же все забыли, потому что Лабберт закончил свое представление тем, что с неба на зрителей посыпался самый настоящий дождь из конфет, и довольные люди пригоршнями собирали их в карманы, а один пожилой господин набрал полную шляпу и потом угощал по дороге домой всех детей, что встречались ему по пути.
Шли дни, и все дальше в памяти Витольда отодвигался тот день, когда судьба свела его со странным магом. И спустя какое-то время, за забавами и учебой, он совершенно позабыл и о том представлении, и о диалоге, состоявшемся между Лаббертом и ним. И возможно, никогда бы и не вспомнил о нем, если бы не события, последовавшие далее.
***
Рождественский бал у господина губернатора – главное событие зимы. И в этом году городская молодежь с нетерпением ждала назначенной даты. И вот наконец день праздника настал. В обед к губернаторскому дому начали подъезжать кареты, и уже в четыре часа, с наступлением первых сумерек, из дома начали доноситься звуки музыки, а в окнах замелькали тени танцующих пар.
Витольд тоже был в числе приглашенных. Он протанцевал несколько танцев со знакомыми ему девушками и отошел к стене, чтобы подождать своих друзей.
-Наверное, запропали у куафера, – посмеивался он про себя.
В очередной раз взглянув на дверь, он заметил, как в бальную залу входит девушка. Ничего яркого в ней не было, напротив, для своего платья она выбрала серые тона, но этот цвет как нельзя лучше подчеркивал ее индивидуальность. Серо-жемчужное платье и черная шаль оттеняли фарфоровую кожу, черные, будто вороново крыло, волосы, уложенные в сложную прическу, обрамляли изящную головку на красивой точеной шейке. Глаза ее, серовато-голубые, цвета талой воды в апреле, смотрели всюду и никуда одновременно, а пальцы безжизненно держали тонкой работы веер из страусовых перьев. Необычным было то, что на поясе ее платья висел стилет в серебряной оправе, ножны его были изукрашены странными витыми узорами, завораживающими взор.
Сам не зная, отчего, Витольд как завороженный, не мог отвести глаз от того угла, в котором стояла девушка. Она заметила его взгляд и улыбнулась, улыбка вышла какой-то странной, перекошенной – одна половина лица незнакомки лучилась теплотой и мягкостью, а вторая на краткий миг показалась юноше оскалом. Наваждение схлынуло так же быстро, как и накатило, и снова он видел перед собой только то, что видел – девушку, которая была красива красотой не бриллианта, но жемчуга.