Ну, сынок возьми да и расскажи всё, как есть, своей супруге. А евреи, они сами знаете, люди хотя и добрые, но терпеть не могут лодырей, к тому же ещё таких явных. Денег, понимаешь ли, у него на дорогу и проживание в гостинице нет! А кто заставлял тебя писать столько стихов? Лучше бы устроился на хорошую работу, тогда бы и не только сам деньжатами обзавёлся, но ещё и любовницу свою ими побаловал. Ведь что есть стихи? Всего лишь, очередной набор ни к чему не обязывающих фраз.
Поэтому умная женщина и придумала такую комбинацию.
Деньги она решила-таки дать свекрови на её хахаля, но под строгую отчётность. Пусть, мол, та, если что тот отчебучит уже в Париже, откажется больше помогать ему. И уж тогда сын с невесткой и её родственниками за ним, ох, как приглядят по-свойски. Конечно, всё же как-никак родственник. И пока он себе на обратный путь честным путем не заработает, путь в Россию ему заказан! Ну, сказано, значит, сделано. Иначе, зачем тогда заключать подобные сделки? Мы же, всё-таки люди, а не всякое там зверьё, которое живёт только ради того, чтобы выжить. Прилетели, значит, они в Париж. Чего же мелочиться, если им хорошую мзду сродственники сами дали. Ну и остановились, значит, в четырёх звёздном отеле, потому как понимали, что даже богатые люди расстаются с деньгами крайне неохотно. А уж им-то сам Господь лично повелел, экономить каждую копейку, ибо путешествуют-то они не за свой счёт. Отдохнули они день-другой с дороги, да и занялись культурной программой. Денёк погуляли по Елисейским полям, второй по Монмартру, а на третий, по совету сына с невесткой, решили пройтись и вовсе в Лувр, дабы там приобщиться воочию к великим культурным ценностям.
Там-то всё и приключилось.
Я полагаю, не все из вас знают, что в некоторых особо цивилизованных странах, а к оным несомненно относится и Франция, существует один странный обычай, а именно, если ты при посещении музея зашёл в туалет, мой руки не только внутри его, но и снаружи. Для этого специально установлены раковины перед входом, на которых написано крупными буквами: «Пользоваться, только после посещения сортира». Чтобы все видели, что ты вышел оттуда с чистыми руками, а не кабы как!
И хотя это было ясно уже с самого начала даже не посвящённым, лишь только они приближались к данному месту. Ведь у них есть не только глаза, но ещё и голова на плечах. Наш герой не обратил на это предупреждение никакого внимания. И как привык у нас в России, так и поступил, то есть вообще не мыл рук ни до, ни после. Дамочка же его в данное время рассматривала одну из мужских статуй, работы Кановы. Более того, она даже поглаживала её по интересующим более других местам. Что в принципе не возбранялось. Увидев такое дело, поэт тоже проникся восторгом к искусству и схватился, причём двумя руками, а как же иначе, ведь он привык делать всё основательно, только уже за статую, изображавшую не мужчину, а женщину. Одной - за попу, а другой дотянулся, аж, до груди. Ну ему, конечно же, смотрители сразу сделали замечание! Одно дело ласково поглаживать что-то и совсем уж другое - нагло за него хвататься. Когда же он убрал свои лапы, оказалось, что на месте его прикосновений, на белоснежной поверхности мрамора, остались следы явной грязи.
Не буду говорить из чего она состояла, о том полагаю вы уже и сами догадались. Ну, тут и пошло-поехало! Короче, впаяли ему за его двойное нарушение: не мытье рук и лапанье после этого чистой статуи, две недели карцера в полицейском участке музея.
А это уже, сами понимаете, ЧП чистейшего разлива. Так что фактический повод для передачи его в личное пользование родственникам невестки теперь уже точно был.
И пришлось ему, бедному, после того, как он покинул карцер, целых два года батрачить на их помидорных плантациях!
Почему так долго? А у него была на их ботву ещё с рождения сильная аллергия. Пока привык, много времени прошло. Зато, как говориться, нет худа без добра. По возвращению домой, такую ловкую книгу о своих приключениях на чужбине написал, что она тут же стала бестселлером! И поперла к нему вслед за этим, наконец-то, такая деньга, что он напрочь вскоре позабыл о том, что прежде был всего лишь бедным поэтом. Правда, писать стихи он всё же не бросил. Но писал их теперь лишь ради своего удовольствия, а не с целью прославиться. Одно лишь по-прежнему омрачало его досуг, это то, что жена так и не дождалась его возвращения, выйдя замуж за Олигарха графомана. Принеся тому, в качестве приданного все рукописи его стихов. Хотя и знала, подлая, что он не только не пропал без вести, а напротив, явно не без её участия, томился в неволе, рабски трудясь на томатных полях.