Канарейкин допивал Веркину коллекцию импортных огненных жидкостей. Жена собирала ее четыре года. Это были недопитые образцы буржуазного пойла. Чего тут только не было! Даже монгольское виски «Сто пляшущих Сухэ Баторов». Особой ценностью являлась экспериментальная водка «Клофелиновка», выпущенная всего в ста экземплярах. На этикетке этой алкоэкзотики красовалась симпатичная смерть в короткой юбке и электрокосой. А в самом низу этикетки красным по белому было написано: «Пить исключительно в конце семидневного запоя, предварительно измерив давление, не ниже 100 на 180».
- И какой пьяный Менделеев придумал эту муть, – рассуждал Вася вслух. – Впрочем, кажется, он делал чемоданы для пороха.
Вася не решался пить Клофелиновку, так как не смог найти прибора для измерения артериального давления. Не вполне внутренний голос ему подсказывал, что с давлением у него пока все в порядке, да и к тому же в коллекции осталось немеренное количество огненной воды.
- Не понял, где Тема? Тема! Тема! Что она сука и кота с собой увела?
Персидского кота Тамерлана Канарейкин обожал больше жизни, рифм, нимф, пегасов, парнасов, блядей и ананасов с шампанским.
Васе казалось, что в этой жизни только Тамерлан любит и понимает его. Тема действительно проявлял нежные чувства к Канарейкину больше, чем к остальным домочадцам. Он мурчал на столе, когда Вася работал, лез в трубку в моменты длительных телефонных разглагольствований, выделывал фигуры высшего пилотажа кошачьей эротики, вылежируя на полу или диване.
А еще кот обсыкал исключительно Васины тапочки и ел рукописи. Канарейкин решил, что это высший акт доверия, а съеденные рукописи считал неудачными. Кот для него был богом, он часто ему исповедывался, доверяя самые чудовищные секреты, поведанные ему вялотекущей белой горячкой.
- Все, они меня добили!
Вася насыпал в большую чайную кружку шесть больших бульбухов «Джека Дениэлса». Когда человек находится в пространстве и времени между явью и русской народной галлюцинацией, то звук падающей из бутылки в сосуд жидкости напоминает стук капсул с касторкой, словом бульбухов, которые легко посчитать. Вася съел ровно шесть бульбухов «Джека» и на минуту успокоился. Затем он взял диктофон, разделся и влез в пустую ванну «джакузи», открыл кран. Но кран рыгнул ржавым перегаром, жалобно посопел и сдох. В пустой джакузи, подсвеченной разноцветными светильниками, их Вася называл светомузыка для жопы, голый Канарейкин почувствовал себя то ли Кришной, то ли Вишней, то ли богом Рамой, восседающим в космической колеснице, и его потянуло на поэзию.
Безумие – есть тайна бытия.
Его боятся люди, как огня,
И врут себе, что тайны постижимы.
Трусливые, смешные существа...
Что-то дальше у Васи не поперло, и он вылез из божественной колесницы и босиком по небу направился к барной стойке. «Джек Дэниэлс» кончился, сплюнув Васе полтора бульбуха. Рука машинально заграбастала непочатую бутыль «Клофелиновки». Вася отгрыз пробку, сплюнул под ноги, пробка провалилась в линолеумный пол, разрисованный под небо и облака. Глотнув смертельной водки, вновь включил диктофон, забравшись в ванную-колесницу, открыл кран.
- Во, холодную дали, и то дело.
Под шум воды его вновь пробило на поэзию.
…Так кот мурчащий
Мудрый старец
У бабки старой на коленях
Рассказывает тайны мирозданья
Усталой, глупой самке человека
Вася вдруг обернулся, и ему померещился кот Тема, вальяжно, осторожно переступающий промежутки голубого неба между облаков на линолеуме. Канарейкин испуганно отложил диктофон на борт колесницы и рукою потрогал между ног. Так, этот на месте, яйца тоже, ниже. О боже! Что это?! Влагалище? Ах да, я же бог, мне положено быть двуполым. Второй рукой он потрогал сзади и не обнаружил анального отверстия. Бог Вася ужаснулся:
- А как же я буду какать? – вслух подумал он.
Уже вполне обозначившийся внешний голос, прежде покинувший пьяное тело, громко, с усмешкой произнес:
- Боги не срут!
- Как это не срут, ведь хочется, жрем-то, как и все?
- Терпи! – строго сказал голос.
- А вот и хрен я буду терпеть, вот возьму и наложу....
- Не получится, – перебил голос, – Верка увела с собой хрустальный унитаз, со светомузыкой – гордость семьи.
- Как это увела? – Вася бросился в туалет. – Точно! Вот сволочь, последнего лишила.
- Не будешь же ты, культурный человек, гадить на пол или в «джакузи»?
- А что же мне делать?
Вася насыпал в кружку четыре бульбуха «Клофелиновки» и съел содержимое одним махом. Но какать не расхотелось.