Турбьёрн Эгнер перевел с английского языка для норвежских ребят «Винни-Пуха» А. Милда, и не случайно: его талант, обращенный к детям, сродни этой полной юмора сказке.
Но вернемся к городу Кардамону с его неслыханно добрыми жителями и по-детски наивными разбойниками. Вся жизнь этого города с его праздниками, учреждаемыми человечнейшим блюстителем порядка Бастианом, катанием на трамвае, где вагоновожатый раздает пассажирам бесплатные билеты и пряники в придачу, похожа не то на сказку, не то на детскую игру. В чем же фантастика этой сказки? Ведь здесь нет ни волшебников, ни сверхъестественных фантастический образов. Все «как в жизни», разве что лев чересчур уж ручной да один верблюд умеет разговаривать. И все-таки тут какое-то колдовство, а то откуда взялась бы «сказочная жизнь». Но кто колдует? Да просто сами волшебно благожелательные люди. Жена тюремщика весь день хлопочет, чтобы получше накормить и обслужить арестантов, сам тюремщик волнуется, хорошо ли живется разбойникам у него в тюрьме. Разбойники, пожив в «человеческих условиях», растроганные столь чутким отношением, не хотят выходить из заключения. А сами разбойники — кого они нам так напоминают, когда, забравшись на дерево, смотрят на праздник? И особенно в той сцене, где начинает «наводить порядок» украденная ими тетушка София: «Не грязный? А ну-ка покажи свои руки! Фу, какая гадость! А теперь вымой шею!» Разбойники здесь — взрослые дети. Да и сама сцена взята из детской жизни. И опять реальностью сказки стала шутка о сбывшейся мечте. Мечте о том, чтобы люди фантастически хорошо относились друг к другу. И ничего не жалели, чтобы помочь или доставить радость другому.
Страж порядка Бастиан проверяет только, всем ли в городе хорошо живется, ласково улыбается каждому и поет «вот такую песенку»:
Как бы различны ни были все эти фантастические сказки и «обыденные истории», всем им свойственно одно общее направление. Все они и по мысли, и по природе своей поэтики полемичны по отношению к «взрослой» шкале ценностей. Они обязательно противопоставляют свое эмоциональное богатство — богатство детства! — бедности взрослой «богатой жизни».
И как бы различны ни были в них образы детей — настоящие ли это дети, как Юн и Софус в «Волшебном мелке» Синкен Хопп, или взрослые дети из сказки Турбьёрна Эгнера, Муми-тролль ли со своими друзьями из таинственного мира Туве Янссон или лисенок Людвиг Четырнадцатый из сказки Яна Экхольма, — все они по ходу действия книги растут, приобретают жизненный опыт, понимают свои детские заблуждения, идут вперед. Однако есть и такие «заблуждения детства», которые авторы книг этого жанра дружно утверждают, воспевают и с которыми призывают никогда не расставаться, потому что, расставшись с ними, перестанешь быть человеком.
Современная фантастическая сказка продолжает в самом существенном лучшие традиции народной волшебной сказки, утверждая таинственное могущество человеческого духа и непостижимую уму закономерность победы слабого над более сильным по видимости, а главное — победу добра над злом, в том числе и над фантастическими силами зла. Многое в современной сказке решается по-новому, и нов прежде всего сам ее фантастический образ, но вечное в ней — пафос борьбы с самой психологией корысти. В этом смысле фантастическая сказка детского сознания — достойная наследница народной сказки. Бабушки в наши дни рассказывают своим внукам сказки, опираясь на их же фантазию. Но они рассказывают сказки не одним своим внукам, а всем внукам на свете, поскольку существует всеобщая грамотность, печати, радио. Как и народная сказка, сказка их воспевает непрактичное поэтическое детское отношение к миру и бескорыстного, доброго героя, готового пойти на все ради защиты справедливости, как это делает лисенок Людвиг. Таков образ добра в современной сказке. Зло выступает в ней в образах преступного равнодушия: «холодной» Морры и «наэлектризованных» хаттифнаттов из «Шляпы Волшебника», которые ничего не видят, не слышат и наступают на мирных людей, «шеренга за шеренгой». Высшей ценностью остается аленький цветочек — стеклянный шарик, губная гармошка… А кто же бабушка? «Я толстая бабушка, которая любит рассказывать сказки», — объясняет в письме к советским читателям Синкен Хопп, узнав о переводе на русский язык своей книги «Волшебный мелок»… Как хорошо, что во всех странах мира есть такие «бабушки» разного пола и возраста!