Когда один из верзильянцев, тот, что постарше, отошел в сторону, младший шепотом сказал нам:
— Не ходите в Верзилию! Вам будет плохо! Это страшная страна! Только не говорите никому про то, что я сказал. Из-за вас я еще в тюрьму попаду!
С этими словами верзильянец попрощался с нами и пошел сгребать в кучу камни, выброшенные на дорогу.
В это время к нам подошел второй крестьянин.
— Не ходите к нам! Вы умрете с голоду! — сказал он шепотом. — Только не выдавайте меня! Никому не проговоритесь!
Верзильянец подозрительно оглянулся, съел еще одну сосиску и ушел.
Все услышанное нами было неутешительно. Но выбирать не приходилось.
Мы продолжали путь.
Вскоре показалось какое-то строение и возле него — полосатые столбики. Я вытащил из футляра бинокль и поднес его к глазам. Я увидел плохо сколоченный сарай. На одной из его стен висела яркая вывеска на четырех языках. Пришлось передать бинокль Фунтику, который знал иностранные языки.
Фунтик прочел и перевел нам надпись:
— Пограничная застава Великого Королевства Верзилия.
Ниже был прибит круглый щит с каким-то рисунком.
На рисунке были изображены львиная голова с оскаленными желтыми клыками и львиная лапа с когтями. По соседству с лапой был нарисован дрожащий барашек.
Вокруг рисунка вилась выведенная красивыми буквами надпись. Надпись гласила: «Со всех — семь шкур!»
Фунтик объяснил, что, по его мнению, это герб государства Верзилия.
— Неприятный герб! — решили мы, не сговариваясь.
Возле сарая появились два человека в военных мундирах, но без штанов.
Это показалось нам удивительным.
— Пошли туда! — сказал я. — Будь что будет! Путешественники должны быть смелыми.
И мы пошли.
К сараю мы подходили осторожно. Невдалеке росло несколько чахлых кустиков. Мы добрались до кустов и притаились за ними.
— Тс-с-с! Полная тишина! — приказал я шепотом.
— Ясно! — ответили три моих друга и прикусили язычки.
Мы разглядели военных. Это были усатые низколобые дяди невысокого роста. Лица у них были противные, а носы блестящие и красные.
Мы решили, что это, наверное, пограничные жандармы королевства.
Ружья жандармы прислонили к сараю. Тут же у сарая стояли и ходули.
Зачем были нужны ходули, мы узнали позже.
Пограничники сняли мундиры и развесили их на гвоздиках, вбитых в стенку сарая. Штаны жандармов уже давно сушились на заборе. После этого пограничники остались в полосатых майках и таких же трусах. Трусы держались не как обычно, на резинке, а на широких цветастых подтяжках.
Удобно устроившись на траве и поджав под себя босые ноги, жандармы принялись играть в карты. Мы смотрели на сражавшихся в подкидного дурака пограничников и думали, как бы проскользнуть незамеченными через границу. Это было нелегко. От пограничных столбов во все стороны тянулась изгородь, опутанная колючей проволокой. Проход имелся только между столбами. Но около столбов как раз и сидели пограничники, загораживая дорогу.
Вдруг позади нас послышались шорох и ворчание. Мы оглянулись и с ужасом увидели, что путь назад также отрезан. К нам подошла здоровенная, свирепого вида овчарка и стала обнюхивать Фунтика. Фунтик сидел ни жив ни мертв.
Угадай оскалился на собаку. Та — на него. Но пограничный пес был, очевидно, не из храбрых. Он понял, что справиться с Угадаем ему будет нелегко. Порычав для порядка, он отошел в сторону и сел. Однако всем своим видом пес показывал, что не уйдет отсюда ни за что на свете!
Пришлось нам остаться на своем месте. На всякий случай я поручил Угадаю присматривать за овчаркой. Чуть что — хватать ее зубами за горло, прикрывая наше отступление.
Честно говоря, отступать мне не хотелось. Нужно было что-то придумать.
Мы вновь стали наблюдать за пограничниками.
Те все больше входили в азарт. Один из них проигрывал и сидел багровый от злости. Наконец он заметил, что его противник жульничает.
— Вот как ты играешь! Плут ты этакий! — закричал проигравший.
С этими словами он схватил колоду карт и с размаху треснул соперника по большому красному носу. Тот вскрикнул и ударил обидчика кулаком в ухо.
Началась свалка. Пес пограничников, думая, что это веселая игра, помчался к дерущимся и стал прыгать около них и громко лаять.