— Расслабься. Я только посмотрю. Конечно, если будешь стоять спокойно. — Взял меня за запястья и развёл руки в стороны, присвистнув. — Вот это да! А у тебя сиськи, что надо! — я даже понять ничего не успела, как он пригвоздил меня к дереву всем своим телом. Схватил за шею и притянул к себе, жестко целуя. Я не могла пошевелиться. Тело зафиксировано. Руки держит. Рот насилует. Неприятно! Господи! Как страшно!...
— Отпусти! — закричала я, как только он освободил меня от своего мерзкого поцелуя. Мне тут же захотелось вытереть рот ладонью. Избавиться от грязи. От скверны.
— Лучше не дергайся! Не заводи меня! — он спустил руку с шеи и обхватил мою грудь руками. Я чувствовала его эрекцию, которой он прижимался ко мне.
— Отойди от неё, сука!
Pov. Костя
Как только выяснилось, что они близко, хотелось чуть ли не бежать. Миша, который славился холодным незамутненным сознанием, остановил меня и показал на машину.
— Так будет быстрее.
Дорога извилистая, неровная, приходилось снижать скорость, и объезжать все ямы и канавки. Маячок замирал совсем рядом, и мы решили дальше идти пешком, оставив машину. Подойдя к кромке леса, услышали крик: "Отпусти меня!" У меня внутри всё похолодело, и я рванулся в лес, сломя голову.
То, что я увидел сорвало все тормоза: Аня, стоящая у дерева, прижатая этой гнидой. Он, лапающий её за грудь. Перед глазами замелькали красные точки.
— Отойди от неё, сука! — Калашников развернулся и в тот же миг полетел на землю от моего удара. Кулаком в лицо. Я набросился на него и вколачивал в него удар за ударом. Мишка еле-еле смог оттащить меня от него. Эта сволочь неожиданно быстро оправился, бодро вскочил и зло взглянул на меня.
— Мне решать, когда отойти от неё. Она должна мне!
Аня уже натягивала на себя футболку, затравленно озираясь.
— Аня тебе не принадлежит. Она никогда тебе ничего не обещала - всё твоё больное воображение. И, если ты ещё не понял, то я поясню: Тебе никто ничего не должен, тем более Аня. Денег ты теперь не увидишь, как своих ушей. — Мой спокойный голос удивил даже меня. Друг подошёл ко мне, пытаясь увести от него подальше, вероятно, не очень доверяя моему спокойствию.
— Я в порядке.
Аня обошла его и направилась ко мне. Я сжал ладони в кулак, но она несмело прикоснулась к моим костяшкам и провела по ним пальцами. Облегчение окутало, словно облаком. Я разжал кулак и ободряюще взял её за руку.
— Как ты? Он ничего тебе не сделал? — я разворачивал её в разные стороны, осматривая. Сел перед ней на колени, отряхивая её джинсы. Они все были в грязи.
— Смотреть на вас тошно, извращенцы хреновы! — проговорил журналист, поморщившись.
— Лучше заткнись! — Миша схватил его за шею и встряхнул.
— Я видел вас! — не унимался он. — На кладбище! Вы засовывали языки друг другу в глотки, ничего вокруг не замечая.
Захотелось разбить ему рожу в кровь, и я шагнул к нему, но прикосновение нежных пальчиков к моей руке остановило меня.
— Костя, он тебя специально провоцирует. Остынь! — друг схватил его за шкирку, оттаскивая от меня. — Идите к машине. Я с ним разберусь!
— Я вас так не оставлю! Слышите!? Вы ещё пожалеете! — нёсся нам в догонку крик журналиста. А затем треск и... тишина...
Мы с Аней вышли из леса и направились по тропинке в сторону машины.
Миша торопился. Вертолет готов. Мы, всё-таки, решили остаться.
— Держи меня в курсе... Спасибо за всё!
— Само собой. Мы друзья! Мы с детства выручали друг друга. Или ты забыл!? — он весело рассмеялся.
Мы подали друг другу руки и Мишка поехал за вещами. На частном аэродроме его уже ожидал вертолёт.
*****************
Я сидел в гостиной, пока Аня ушла в душ. Я был зол, вспоминая, как увидел Аню полуголой в объятиях другого - испытание для меня. У меня в голове не укладывалось, как этот репортеришка смог утащить её прямо перед моим носом. Если бы мы немного опоздали, эта сволочь уже насиловал бы её. Сука!...
Аня переоделась в лёгкий халатик, открывавший её колени...
— Блять! .. Что с твоими коленками? — усадил её на диван.
— Когда я упала, то ободрала их.
— Схожу за аптечкой. — Злость на ублюдка не проходила. Рвала душу. Надеюсь, он никогда больше не попадётся мне в руки.
Аня сидела тихо, пока я обрабатывал её ранки.
— Больно!? — услышав, как она задержала дыхание, спросил я.
— Нет. Всё хорошо. Спасибо тебе за всё! — она порывисто обняла меня, прижавшись грудью. Я сразу же вспомнил о лапах, державших её.