— КОСТЯ! — я рванулась к нему, но каким то чудом удержалась от того, чтобы не броситься к нему в объятия.
Ему бы это не понравилось. Тем более к нему уже подошёл врач из скорой помощи и принялся убеждать поехать в больницу, чтобы проити обследование, говоря что-то насчёт сотрясения мозга.
— Со мной всё в порядке.
— Всё равно надо, чтобы вас осмотрел специалист.
— Я же сказал, что со мной всё в порядке!
Врач понял, что спорить бесполезно, и отошёл. Но я, была настроена более решительно.
— Костя, тебе всё же следует поехать в больницу, — прошептала я. Боль в животе стала невыносимой, но меня больше тревожило состояние мужа, чем моё собственное. — Может быть, ты себя чувствуешь хорошо, а на самом деле что-то не так. Надо проверить.
Костя усмехнулся.
— А тебя это волнует?
Наши взгляды встретились. Несмотря на то, что вокруг было полно народу, создалось впечатление, что мы с Костей остались одни.
— Конечно, волнует! — горячо отозвалась я. В его голосе послышалась какая-то странная интонация. — Ты даже не знаешь что я пережила...
— Знаю. Я даже не ожидал, что ты будешь так переживать. Ради такого и умереть не жалко.
Я растерялась. Он что, опять издевается? Специально делает мне больно? Разве не видно, что я вся извелась, что едва не сошла с ума от переживаний? Но Костя уже не смотрел на меня. Он уставился на Калашникова, про которого я уже забыла.
— Тебя сюда тоже приглашали? Или пришёл утереть кому-то слёзы? — его угрожающий тон заставил того попятиться.
— Я... Аня выглядела как-то неважно, — нервно пролепетал он. Это было совсем на него не похоже. Сейчас он и сам выглядел как-то неважно. — Мне показалось, что она сейчас упадёт в обморок... или ей вдруг станет плохо...
— Да неужели?! — злой взгляд Кости не оставлял сомнений в том, что он не поверил ни единому слову. — Если ей даже и станет плохо, не кажется ли тебе, что это моя забота?
Я едва держалась на ногах - боль выворачивала все внутренности. Но когда Костя обнял меня за талию, я тут же о ней забыла. Мне стало так хорошо...
— Что ты, блять, вообще здесь делаешь? У нас что, день открытых дверей?
— Я был недалеко, делал репортаж для газеты. Позвонил шефу, и он мне приказал ехать сюда. Сообщение об аварии было в местных новостях.
— И что ты надеялся здесь найти? Кровавую трагедию? — свирепо осведомился Костя. — Очень жаль разочаровывать тебя, но пока я жив и здоров, так что придется тебе возвращаться с пустыми руками. Тебе, блять, здесь не рады. Тебе,сука, нигде не рады. Так что убирайся, пока я с тобой не устроил кровавую трагедию. И лучше сразу молись, если я ещё раз увижу, как ты прикасаешься к моей жене! Даже, пальцем, блять...
Костя ещё крепче прижал меня к себе. Я почувствовала, как напряглась его рука у меня на талии. Это был жест собственника, который никому не отдаст своего. Моё сердце бешено забилось от радости, хотя умом я понимала, что это ещё ничего не значит. Скорее всего, так проявлялась его первобытная агрессивность - самец рычит на соперника, защищая то, что принадлежит ему по праву.
— Не надо так волноваться, — цинично фыркнул Калашников. — Я в жизни к ней не прикасался в этом плане и, теперь уж точно не собираюсь. Не то, что пальцем — веслом от лодки. — Он с отвращением посмотрел на меня, но я поняла, что в нем взыграло мужское самолюбие. — Нет уж, спасибо. Я не знаю до чего надо докатиться, чтобы связаться с той, чья мамаша была грязной шлюхой.
Глава 52 Прошлое - 4. Настоящее...
Pov. Костя
В свете прожекторов, включённых по всему карьеру, было отчётливо видно, как довольная рожа Калашникова расплылась в мерзкой ухмылке. Я потрясённо застыл, сам не зная, что потрясло в первую очередь: чувство вины перед женой, за причинённые страдания и обвинения или слова о Татьяне.
— Убирайся отсюда по-хорошему! — я угрожающе шагнул к нему, еле сдерживая себя, чтобы не схватить его и бить. Бить! Бить, головой об эту самую скалу, что подарила мне надежду. — Если ты осмелишься написать хоть слово о моей семье в своей мерзкой газетенке, я не буду марать о тебя руки, нет. Я подам на вас в суд, причём ты со своим редактором даже, бля, моргнуть не успеете, как окажете не просто на улице, а за решеткой. Тебе понравится нагибаться за мылом в душевой. Я понятно выражаюсь?