Скифский нож
Общество древнейших скифов и киммерийцев чётко распадается на две части. С одной стороны, мы видим воинов, погребавшихся с оружием и конским убранством, а то и с украшениями. С другой стороны, — простых общинников, которых сопровождали в мир иной только сосуды с подношениями сородичей. Заметим, что особой разницы в достатке тех и других не наблюдается. Погребения воинов кажутся нам пышнее из-за металлических драгоценностей. Но зато в них, как правило, всего по одному кубку с заупокойными дарами — а у «простых» людей по два-три. При этом и там, и там мы видим парадную, тщательно отделанную привозную посуду. Расслоение в среде кочевников, таким образом, ещё не зашло далеко, и в имущественном смысле представители разных «каст» оставались равны. Племенной закон давал достаточно возможностей для перераспределения средств, полученных от войны и обмена. Так предстаёт жизнь скифов «киммерийской» эпохи по данным раскопок.
Вдобавок к археологическим можно привести только свидетельство первой упоминающей скифов греческой поэмы VIII–VII вв. до н. э. «Эои». Здесь они названы «доителями кобылиц» — то есть впервые упоминается о потреблении скифами излюбленного ими, по многим свидетельствам, кумыса.
Однако эта черта культуры была типична для разных кочевых обитателей европейской степи. Сам эпитет «доители кобылиц» заимствован в «Эоях» из гомеровской «Илиады» (VIII в. до н. э.). В ней же так говорится вовсе не о скифах, а о племени абиев (позднее совершенно неизвестном), живших где-то за Фракией и Мисией, то есть в степи за Дунаем. Абии, как говорит Гомер, доят кобылиц и вкушают их молоко. Отсюда, кстати, видно, что киммерийцы не были единственным народом Северного Причерноморья в «киммерийскую эпоху». Их самих Гомер в «Одиссее» помещает где-то у самых «пределов глубокого Океана», во «мгле и тумане» на пороге преисподней. Но для скифов позднее все родственные между собой обитатели Северного Причерноморья были «киммерийцами». Именно с ними первыми столкнулись скифы в конце VIII столетия до н. э., когда с вторжения дальше на запад началась их европейская история.
Пришествие в Европу
В VIII–VII вв. до н. э. степную полосу Евразии охватили масштабные племенные передвижения, ещё раз изменившие её карту. Для археологии перемещения и столкновения родственных между собой кочевых «предскифских» групп почти неуловимы. Однако вполне уловим их результат — складывание к концу VII в. нового культурного единства, скифского мира классической древности. Отголоски этих мощных движений донеслись и до цивилизованного юга, ибо как раз в VIII–VII вв. северные кочевники обрушиваются несколькими волнами на государства Передней Азии.
Предания самих скифов, передаваемые древнегреческими писателями, позволяют немного прояснить эту туманную для нас картину. Предки европейских скифов, согласно их собственным легендам, ушли на запад под давлением соседних племён. Живший в VII–VI вв. до н. э. поэт Аристей Проконесский в своей поэме «Аримаспея» первым сообщает об этом. Движение народов, сопровождавшееся ожесточёнными войнами, по его словам, зародилось в глубинах Азии. Одноглазые исполины, аримаспы, напали на соседнее племя исседонов, которые, в свою очередь, обрушились на скифов и стали теснить их, вследствие чего скифы и двинулись к Чёрному морю.
Одноглазые великаны, искусные мастера и могучие воины — частый образ в мифах самых разных народов Евразии. Здесь, однако, с ними явно смешивается какое-то реальное племя, достаточно могущественное, чтобы внушить соседям необоримый страх. Во всяком случае, современные исследователи склонны поверить, что непокой в туранские степи пришёл с востока или с северо-востока. Начиная с IX–VIII вв. степные иранские племена Центральной Азии и их северные угорские соседи ощущают мощное давление. Монголоиды из-за Алтая глубоко проникают в их земли, отчасти завоевывая их и смешиваясь с покорёнными. Монголоидный расовый тип (точнее, отдельные его признаки) распространился к середине I тысячелетия до н. э. очагами по всей Центральной Азии и на запад до низовий Волги. Вместе с ним распространялись и отдельные же восточные обычаи. Именно вторжение с востока запомнилось скифам как нашествие неведомых аримаспов. Точно так же, как грозных великанов, нередко и позднее воспринимали европейские племена приходивших с востока гуннов, авар и прочих.