Самобытное в своей основе скифское искусство испытало влияние искусства передовых цивилизаций того времени. Здесь прежде всего следует отметить опять же влияние Переднего Востока, очень заметное в ранний период. В Прикубанской группе, в таких курганах, как Келермесский, Костромской, Ульский, а в Приднепровье — Литой, имеются вещи, в которых искусство Переднего Востока выступает почти в чистом виде. Однако довольно скоро заимствованные элементы уже в переработанном виде органически вошли в прикладное искусство скифов, главным образом их знати, и стали его отличительной чертой. Очень показательны вещи из Литого кургана, вошедшие в науку под названием Мельгуновского клада; они отражают тесную связь с Ассирией, может быть с Урарту. Орнаментальные узоры мельгуновского меча типичны для декора ассирийских вещей. К ним относится композиция ножен с изображениями шагающих чудовищ, стреляющих из лука. Некоторые из них с головами баранов, с изогнутым рогом и характерной ассирийской «прической», другие имеют голову льва, человека и орла. В передаче этих фигур, с одной стороны, видно желание мастера быть ближе к реальной природе, что сказалось в трактовке лап и мышц, с другой — к декоративности. Заканчиваются ножны пластиной с изображением двух чудовищ, по-видимому, львов, изображенных в геральдической позе. Сцена на перекрестье с фигурами двух лежащих оленей и древом жизни в центре также навеяна искусством Переднего Востока и представляет собой скифскую переработку сюжета. Имеются и чисто скифские элементы. Таково, например, изображение оленя на боковом выступе ножен в той характерной позе, которая типична для скифо-сибирского стиля, с вытянутыми вдоль спины рогами, переданными в орнаментальной манере. В этом же комплексе имеется диадема, сплетенная из нескольких цепочек и украшенная розетками типа, широко известного в прикладном искусстве Востока. Пластинка с фигурой обезьяны и двумя страусами точно так же напоминает изделия Востока.
Особенно популярен у скифов образ грифона. Археологи различают несколько вариантов грифона. Один порожден переднеазиатским искусством, другой — проникает с VI в. до н. э. из Малоазийской Греции. Это грифон, присевший на задние лапы для прыжка. Он отличается особой трактовкой ушей и крыльев, с приподнятыми вверх перьями, и раскрытой пастью. Такой тип широко распространен в области Кубани. В литературе иногда грифоном называют изображение головы хищной птицы, составляющей обязательный компонент в декоре упряжи и оружия[273].
Своеобразие звериного стиля состоит в сочетании чисто, декоративного начала с реалистической передачей зверя. Уже в ранних образцах, как, например, в изображении пантеры из Золотого кургана в Крыму, относящегося к рубежу VII и VI вв. до н. э., при правильной передаче экстерьера животного туловище его покрыто пластиной с полихромными вставками эмали. Так же трактована и пантера из Келермесского кургана, хвост и лапы которой украшены фигурами свернувшегося в круг зверя, а ухо овальной формы имеет полихромные вставки эмали. Интересны также головы грифонов из кургана Ульского аула, где дан, собственно говоря, силуэт головы грифона с орнаментальными линиями в отдельных местах, подчеркивающими детали головы. На плоскости его изображен олень с повернутой назад головой. Этот элемент декоративности усиливается к сарматскому времени, что видно хотя бы по фигуре оленя из Куль-Обского кургана в Крыму, где олень и особенно его голова даны в реалистической передаче, а рог трактован в виде ровной полосы завитков. Самое же тело покрывают фигуры грифона, льва с повернутой головой и какого-то скачущего четвероногого. Совершенно орнаментальный характер носят налобники из Цимбалки IV в. до н. э., где глаз показан в виде спирали, а верхняя закрученная губа уходит как бы в раскрытую пасть, усаженную мелкими зубами. Вся пластина покрыта орнаментальными нарезками. В IV в. становятся характерными орнаментальные завитки, которые можно видеть и в рогах оленей, и в навершьях, где почти невозможно выделить первоначальный образ зверя.
273
Н. Н. Погребова. Грифон в искусстве Северного Причерноморья в эпоху архаики. КСИИМК, вып. XXII. М., 1948, стр. 62 и сл.