- Не нравится мне все это, - проворчал он, садясь на скамью и прижимая жену к себе, - зачем Астрид так нарядилась? Я видел вышитый на подоле ее платья Молот Мьёльнир.
- Да, это ее свадебное платье, - тихо вздохнула Ингрид, - а волосы… Так мы придумали заплести и уложить косы Астрид в день ее свадьбы с Ролло. Если богиня увидит, что плакать к ней пришла не простая девушка, а невеста, то, услышав ее жалобы, поймет, как глубоко она ранена. А если поймет, то пожалеет, исполнит просьбу паломницы. Укажет путь.
- По мне, лучше принести в жертву девять тварей разного рода Всеотцу. Обратиться к богине Фрейе. Так надежнее.
- Ах, муж мой, - Ингрид прилегла головой на его плечо, лодка под ними медленно плясала на низкой волне, - ты ругаешь меня за фантазии, за то, что слушаю старух и их небылицы-россказни. Но благодаря им я знаю…
- Что знаешь?
- Знаю, почему скала зовется Горой Верной Жены, откуда на ней камень с вызолоченными рунами. Вам, мужчинам, не интересно это. Вас влекут дальние странствия, битвы, крики врагов, грохот щитов, а мы ждем вас, пока вы воюете. И ходим к камню Сиф.
- Расскажи…
- Старуха Хлекк сказывает: за дочерью надо идти к богине Фрейе. Сына подарит ее брат-близнец Фрейр. Тор благословит брак. Но если моряк ушел в плаванье и не возвращается, если встретил в чужих землях кельтскую колдунью, а возлюбленную позабыл, надо идти к Сиф. Ей мы, женщины, споем, как мужественен тот, кто стоит на палубе драккара. Как тянется к нему наше сердце. Расскажем и о неудаче в любви. Сиф примет наш плач. Сиф подскажет. И я ходила сюда, когда Финн не приплыл назад…
- Не нужно, Ингрид.
- Я давно не думаю о нем, мой Свен. Сиф подарила мне тебя.
Некоторое время молодые супруги не говорили, слышался робкий звук их поцелуев.
- Астрид найдет успокоение у Сиф, я верю, - продолжила позже Ингрид, - богиня исцелит ее раны. Предательство Ролло пронзило Астрид, как острый гарпуном. Я знала, что она любит его, но и подумать не могла, что так сильно…
- А я и сейчас не думаю, - буркнул Свен, - Астрид ведет нехорошие речи. Думается мне, что раны нанесены не любви, а женской гордости.
- Разве Снорри, твой друг, не горд, не мстителен, не жесток? Его сестра такая же. Она уязвлена, Свен, однако это совсем не значит, что она не любит. Я вижу, как она убивается весь месяц, хотя многие достойные мужчины были бы счастливы назвать ее своей женой.
- Это верно.
- Порой я сама готова проклинать Ролло, призывать на его голову гнев всех богов.
Из чрева скалы, которая была, скорее всего, полой, доносился хрустальный перезвон капель. Шумели невидимые водопады.
- Ролло уже наказан достаточно, - проговорил Свен, крепче обнимая Ингрид, - я был на его свадьбе, ты не забыла, жена? Был и говорю тебе – он наказан достаточно.
- Тем, что женился на дурнушке? Сомневаюсь. Он назвал ее прекраснейшей из женщин, помнишь?
- По мне, лучше никогда не познать женщину, чем отправиться в постель с этой мокрицей, - Свена против воли передернуло от омерзения, - я никогда не обращал внимания на Скидди, не замечал ее. Но на свадебном пиру я хорошо ее рассмотрел. У нее красота могильного червя.
Ингрид пальцами вцепилась в ремень Свена.
- Свен, расскажи мне, как прошла свадьба! Я хотела бы знать! Не спросила раньше, потому что была занята Астрид. Было ли там весело? И… счастлив ли был жених?..
- Жених был счастлив, - проговорил глухо Свен, - не сводил с невесты глаз. Взгляд его блестел, малышка Ингрид. Но, по мне, это был странный блеск, нехороший... А вот веселья на свадьбе было не больше, чем на тризне. Мать Ролло тихо плакала, отец был угрюм, воины в полном молчании упивались медовухой. Тюр, кровный брат Снорри, сидел рядом со мной, в полголоса изрыгая проклятия. С каждой кружкой голос его крепчал, и мне пришлось выдворить Тюра, пока не вспыхнула ссора. Ссориться с Ролло нежелательно никому.
- А невеста?
- Я же сказал тебе, - взглянул на Ингрид молодой муж, - хотя погоди. Было одно событие, когда пир подходил к концу, и три четверти дружины свалилось под стол. В дом вошел старик, худой и серый, как мертвец. Мы не узнали его. А он подошел к жениху и невесте, выложил сверток на стол. Ролло откинул дерюгу, там меч. Блеск лезвия осветил весь чертог, жена…. Старик же, я узнал его…
- Кто это был?
- Кузнец Ульвбрехт, отец Скидди. Он просипел голосом, подобным скрипу ржавых уключин: «Пока я ковал этот меч, зять мой, я не ел и не спал. Месяц четырежды рождался на небе, рос и умирал, но я не отходил от кузнечного горна, не выпускал молота из рук, лишь пил воду, которую мне подносили карлы. Я состарился на сотню лет от усталости».