Он посмотрел ей в глаза, она не прятала взгляда.
- В Девочке снова поселилась теплота, и ей теперь не так холодно, у нее снова есть семья. Так хорошо ей не было уже несколько лет. Я помню про запрет на слово «спасибо», но… Спасибо тебе, мой самый лучший.
- Глупая моя, Мелкая, - он обнял ее, не стесняясь, что они оба в пижамах, - отличная сказка, теперь я за тебя спокоен. Моя маленькая девочка, давай я тебя укрою, - и вытянул из под себя покрывало.
- Ты не уйдешь? – наивно спросила она.
- Сначала дождусь, пока ты уснешь, - ответил он.
Он накрыл ее покрывалом, закрыв до самого подбородка. Ждать когда она заснет не пришлось долго. Мали так устала за сегодня, что уже через 10-ть минут мирно спала, повернувшись на бок. Ибрагим лежал рядом, закрыв глаза, слушая ровное дыхание частицы себя. Позволил себе насладиться ее обществом еще несколько часов, заснул с ней рядом, но за два часа до рассвета проснулся и ушел в отведенную для него комнату. Все как раньше, только намного лучше.
***
Утро следующего дня выдалось ярким и теплым, последние дни лета припекали из последних сил. Малика сладко потянулась в постели, просыпаясь от прекрасного сна, где в ее жизни все начинало налаживаться и счастье обитало где-то совсем близко. Оглянувшись вокруг узнала свою комнату. Стоп! Неужели все это правда? Улыбаясь своим мыслям, выбралась из под покрывала. Переоделась в легкое домашнее платье, расчесалась и вышла из комнаты. На пути к волшебным запахам в кухне свернула в ванную, умылась и смогла окончательно проснуться. Наконец направилась в сторону кухни, где мама уже накрыла на стол и стояла возле окна. С улицы доносились голоса Ильяса и Ибрагима, они о чем то споря зашли вместе в дом. Встретились все на одной, обще-примеряющей территории – кухне. Пожелав друг другу доброго утра, уселись дружно завтракать.
- Тебе нужно срочно бросать курить, сынок, - сделал замечание Ильяс, - с такой отдышкой как у тебя, далеко не уедешь.
- Я брошу, дядя Ильяс. – сказал Ибрагим. – Сейчас много работы, нервов, - оправдывался он, - скоро все наладится, и перестану дымить.
- У тебя проблемы с работой? – Ильяс.
- Нет, там просто сокращение, все как на иголках. Но, мне по секрету шепнули, что оставляют при моей должности.
- Сынок, может ну эту работу, возвращайся домой. Я тебе хорошую должность дам. Хочешь, начальником по перевозкам сделаю?
- Дядь Ильяс, ты же знаешь, что я думаю по этому поводу. Да и привык я уже к городу…
- А что ты думаешь по этому поводу? – вмешалась Мали, - что тебя так держит в этом городе?
Сабият недовольно глянула на дочь за то, что та влезла в мужской разговор.
- Или может причина в другом?
- В чем по твоему? – ответил Ибрагим вопросом на вопрос.
А что Мали? С ее то длинным языком за словом в карман лезть не приходилось.
- Однажды сбежав отсюда, ты боишься возвращаться.
- Дочь… - Ильяс.
- Все в порядке, дядя, - успокоил его Ибрагим. – И что ты советуешь, Мали?
- А ты меня послушаешься?
- По крайней мере, готов выслушать.
- Возвращайся в город, прими предложение отца. Отремонтируй дом и прекрати бегать от воспоминаний.
- Маликат! – не выдержала Сабият.
- Что, мама, разве я не права? Он обвинял меня в том, что я бегаю от себя. Столько раз упрекал в слабости! А что сам делает?
Ибрагим пилил ее глазами, жалея, что рядом сидят ее родители, иначе он задал бы ей трепку.
- Раз он вернул меня вам, то и я должна вернуть его городку!
Он плавно встал из за стола, как то слишком спокойно, подошел к раковине. Сполоснул свой стакан и набрал в него воды, выпил залпом и наполнил снова. Прошел обратно к столу, медленно обходя, приближаясь в маленькой, вредной девчонке.
- Ты ничего, никому не должна, - произнес он стальным голосом, - разве что быть счастливой. – Нагнулся на уровне ее лица, заглядывая в озорно горящие глаза, - а вот, что касается меня, позволь мне решать самому, как жить и где работать, ладно?
Не смотря на грубость в голосе, Малика заметила в потемневших глазах что-то еще, но не успела это определить, почувствовала, как по волосам потекла струйкой холодная вода. Девушка в испуге поднялась с места, размахивая руками. Ибрагим же схватился за живот и все помещение заполнилось его смехом, который подхватили Ильяс и Сабият.
- Ах ты сволочь такая! – вопила девушка. – Гаденыш!
Подбежала к раковине и тоже набрала воды в стакан, бросилась на убегающего Ибрагима.
- Только не в моем доме! – с ноткой истерики в голосе, сказала Сабият, - Идите на улицу мочить друг друга, не смейте портить ковры!
Ибрагим выхватил с тумбочки в прихожей свою бутылку с не допитой водой (после пробежки с Ильясом) и выбежал во двор. Мали в погоне за ним заметила вторую бутылку (Ильяса) и захватила ее с собой.
- Защищайся! – кричала она, набрасываясь на него.
- Еще чего, - он движением одной руки скрутил ее, а другой поливал водой из бутылки.
Она отбивалась, пытаясь хоть как то ответить ему тем же, но чаще он выворачивался. В итоге она промокла очень, а он вышел из «битвы» почти сухой.
- Так не честно, ты сильнее! – надулась она.
- А нечего лезть к сопернику, заранее зная, что не выиграешь! – хохоча ответил он.
Подойдя к Мали, Ибрагим абсолютно беспардонно забросил ее на плечо и стал крутить в воздухе.
- Ааа, Бараш, поставь меня! Придурок, на нас родители смотрят! – девушка била его маленькими кулочками по спине.
- Скажи, что не будешь на меня больше наезжать, - выдвинул он условия.
- Дурак, поставь меня, и потом проведем переговоры!
Он не прекращая крутился, чуть ли не лопаясь от смеха, она старалась дышать ровно, хотя тоже давилась смехом.
- Мама, - звала она во всю глотку, - мама, папа, помогите!
- Они тебе не помогут, проси пощады, смертная!
- Ибраш, ты решил, что у тебя две жизни!? Отпусти говорю!
Он наконец отпустил ее, мягко опустил на землю. Чувствуя головокружение, Мали вцепилась в его футболку, закрыла глаза, отгоняя тошнотворные ощущения. Видя ее состояние, Ибрагим держал ее, положив руки на талию, не давая упасть. Глубоко дыша, оба старались успокоиться.
- Ну что, террористка Иванова, признаете свое поражение? – не унимался он.
- Я буду мстить, и мстя моя будет страшна, - глубоко дыша, угрожала она.
- Неугомонная! – смеялся Ибрагим.
Он отлепил пальцы от талии, успев заметить, какая же она вся хрупкая. По привычному маршруту, пальцы поднялись по рукам вверх, задевая при этом кожу, и обняли ее за плечи. Она утонула в этих объятиях, зная, что только он во всей ее жизни никогда ни в чем ее не упрекнет, и никогда не обидит.
- Сдаюсь на милость победителю, - прошептала Мали.
- Я дарю тебе свободу, - проявил он свое благородство, целуя в макушку, - а теперь, пойдем в дом. Тебе нужно переодеться.
- Тебе тоже, - заметила она.
***