— Разве не так, товарищ полковник? — хриплым голосом спросил черноглазый. — Говорят, вы тут лет двадцать служите… Значит, знаете что такое Туркменистан…
— Всяк кулик свое болото хвалит, — заметил один из офицеров, высокий капитан.
— Вот самый верный ответ, — улыбнулся начальник отряда. — Как фамилия? — спросил он у сибиряка.
— Рядовой Андрей Чижов! — весело с каким-то вызовом ответил солдат.
— А ваша? — обратился он к туркмену.
— Рядовой Ниязов Ширали, — неторопливо и важно прозвучал ответ.
Полковник скользнул взглядом по молодым солдатам, с улыбкой заметил.
— Уже друзьями стали? Это хорошо!
— Так точно, товарищ полковник! — ответили оба.
Когда группа офицеров отошла, к сибиряку и туркмену подскочил молодой прапорщик и нравоучительно сказал:
— Чижов, почему у тебя ремень не затянут как положено? Хорошо, что полковник не заметил? Было бы и тебе и мне на орехи!
— Так он затянут, товарищ прапорщик, можете проверить, — простодушно ответил сибиряк.
Прапорщик попытался подсунуть ладонь под его ремень, но это не удалось. Он знал старый солдатский прием — надувать живот, чтобы ремень казался туго затянутым. Поэтому тихо произнес:
— А ну-ка, считай до двадцати… Быстро!
— Есть, считать до двадцати, — откликнулся сибиряк и начал медленный отсчет, — Раз… Два… Три… Девять… Двенадцать… Двадцать!
— Еще до двадцати!
— Есть! Двадцать один… Двадцать четыре… Двадцать семь…
Когда счет дошел до сорока, прапорщик попытался вновь подсунуть ладонь — не удалось!
— Шестьдесят четыре… Шестьдесят шесть… — ровно звучал голос сибиряка. На губах солдата играла слабая улыбка, только лицо чуть побледнело и на верхней губе выступили бисерные капельки пота.
— Отставить! — прозвучала команда, когда Чижов произнес цифру «восемьдесят»… — Молодец, сибиряк! И ремень у тебя затянут по всем правилам!
Когда прапорщик отошел, Андрей, словно рыба, выброшенная на берег, стал хватать воздух широко раскрытым ртом. Отдышавшись, сказал:
— Ширали, подсунь руку!
Под ремень пролезла не только ладонь, но и вся рука до локтя.
— Вот это да! — восхищенно воскликнул туркмен. А стоящие рядом в строю солдаты закачали головами.
— На Енисее мы под плоты ныряли, — объяснил Андрей. — Наберем побольше воздуха и — бултых! На спор прыгали — кто дольше продержится.
— Под плотом? — удивленно переспросил Ширали. — А если воздух кончится, а над тобой бревна? Тогда как?..
— Мы с открытыми глазами ныряли. Там где бревен нет — вода светлее, так и ориентировались!
— Я даже плавать не умею, — вздохнул Ширали. — В песках вырос, вода только в колодце была…
— Это как же без воды жить? — удивился Андрей.
— Так и жили, — пожал плечами Ширали.
— Постой! — воскликнул Андрей. — Я читал про восьмое чудо света — Каракумский канал… Он что, не дошел до вас?
— Стороной прошел, — вздохнул Ширали. — До него километров триста будет… Каракумы, они, брат, знаешь какие!..
— Вроде, начинаю понимать, — улыбнулся Андрей. — Только без воды я бы все равно не смог…
— Как можно так говорить? Ты воду любишь, а я — песок!
— Это за что же его любить, — загорячился Андрей. — Он у меня на зубах скрипит, в уши лезет… ого!
— Ничего ты не понимаешь, — улыбнулся Ширали, — не видел ты настоящих песков… Истинную красоту их!
Неизвестно сколько бы продолжался спор, если бы не раздалась команда:
— Разойдись!..
Строй моментально рассыпался. Казалось, все только и ждали этой команды.
— Эй, инженер! — окликнул Андрея длинный белобрысый солдат, — О чем ты с командиром толковал? На кухню просился?..
— О тебе, Федя, беспокоился, как ты без мамы будешь, без горячих оладушек? Вот и обратился к полковнику, чтобы он тебя на кухню пристроил… Так что готовься, в твоем распоряжении будут ножи, вилки, ложки и поварешки… Уговорил полковника, добрый он человек!
Столпившиеся вокруг курилки солдаты засмеялись.
— Повезло тебе, Федя!
— Меня не забудь, лишний черпачок супа подбрось!
— А мне оладушек…
Белобрысый хотел что-то возразить, но голос его утонул в дружном смехе. Он только махнул рукой и погрозил Андрею кулаком.
Шагая по аллее, обсаженной высокими тополями, Ширали поинтересовался:
— Ты что, уже инженер, да?
— Да какой там инженер! Просто машины очень люблю… От отца перешло, он в автомобильных войсках служит. Я с малых лет с гайками и болтами возился. А как подрос — у отца в части пропадал. У нас дома половина библиотеки — книги об автоделе. Мать и сестра ругают, а мы с отцом тащим и тащим подобную литературу. В школе в автокружке занимался…