Хлебом войска снабжались в разное время по-разному: то у нас имелись полные закрома, то приходилось выдавать лишь часть дневной нормы. Объяснялось это перебоями в подвозе муки. Дороги были плохи и слишком перегружены, автотранспорта не хватало. Попробовали возить муку морем, однако и этот путь оказался малонадежным.
Перебои с хлебом кончились, как только мы ввели в действие рельсовый путь между Сухуми и Адлером. А пока дорога еще строилась, главным организатором этого жизненно важного дела являлся начальник продовольственного управления генерал-майор Л. М. Кара-Мурза. Этот энергичный, смекалистый человек, большой любитель спорта, можно сказать, дневал и ночевал в горах. Подняв на ноги весь фронтовой аппарат хозяйственников, Кара-Мурза с его помощью наладил в очень сложных условиях питание войсковых частей на передовых позициях. Инициативно работал также руководитель военторга подполковник Александр Иванович Струев, ныне министр торговли СССР. Те, кто знали его в ту пору, ценили в нем добросовестность, честность, заразительную жизнерадостность. Работники военторга придумали остроумный способ подачи пищи в горы для командного состава. Термосы с горячей едой они переправляли по системе блоков и тросов, которую использовали санитары для транспортировки раненых. Благодаря таким системам можно было поднимать и спускать легкие грузы с самых высоких перевалов или переносить их через ущелья.
Работа санитаров была, безусловно, наиболее ответственной. Ведь они имели дело с людьми, жизнь которых нередко зависела от очень бережной и быстрой доставки в госпиталь. Вынести тяжелораненого и на ровном поле стоит немалых трудов, а здесь были горы. Условия ни с чем не сравнимые. Мы иной раз поражались отваге и терпению наших санитаров. На какие только ухищрения они не пускались! Изготавливали специальные волокуши и подвесные люльки, спускали раненых на тросах и блоках, приспосабливали на спинах попарно поставленных осликов нечто вроде гамаков, в которые укладывали раненых.
Вообще ослики сослужили нам в эту трудную пору неоценимую службу. Эти сильные животные, способные взбираться на любые кручи по самой узкой тропе, отлично заменили лошадей. В каждой армии были созданы транспортные роты, а всего в горах Кавказа работало три тысячи осликов, и они нас крепко выручили.
Постепенно мы приспособились к непривычным горным условиям. Тыловые службы сумели перестроиться, наладить связи и неплохо снабжали фронт всем необходимым. На Кавказе наши командиры и политработники получили хорошую закалку, приобрели навыки организации армейского тыла в специфической обстановке. Этот опыт оказался очень полезным впоследствии, когда советским войскам пришлось преодолевать горные преграды в Болгарии, Югославии, Румынии и в Австрии.
НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ
На Кавказе я работал сравнительно недолго. Настал день, когда пришлось расставаться с хорошими боевыми товарищами, с которыми пережил горечь и тяготы первого, трудного года войны. 30 сентября 1942 года я получил телеграмму от начальника тыла Красной Армии А. В. Хрулева с указанием передать дела начальнику штаба тыла Черноморской группы войск генералу Кирпичникову, а самому прибыть в Москву.
Лететь в Москву можно было только кружным путем, огибая Кавказ и Волгу с востока. В самолете оказалось 19 человек, среди них было шесть генералов.
Я устроился в левом кресле у иллюминатора, ближе к крылу. Рядом сидел бортмеханик, с которым мы о чем-то беседовали. Когда под нами проплыл сказочно-красивый скалистый пейзаж Клухорского перевала, я снова взглянул в иллюминатор и вдруг увидел на левом крыле косую струю золотистого пламени. Присмотревшись, понял: да, огонь. Молча дотронувшись до руки бортмеханика, я указал на крыло. Едва взглянув на струящееся пламя, мой сосед тотчас скрылся в кабине пилотов.
Мы подходили к Гори, Погода стояла ясная, внизу уже виднелись городские постройки, сады, убранные кукурузные поля. Командир корабля, выключив левый мотор, стал маневрировать, пытаясь сбить пламя. Когда до земли оставалось около тысячи метров, пламя исчезло. Самолет благополучно приземлился на убранное кукурузное поле возле Гори.
Причиной чуть было не возникшей аварии являлась небрежно затянутая контргайка бензопровода. Наше счастье, что огонь вспыхнул после того, как миновали высокий Клухорский перевал, иначе дело было бы худо. Устранение неисправности заняло немного времени. К вечеру мы прилетели в Тбилиси.
После тщательного обследования самолета на аэродроме экипаж получил разрешение продолжать путь. Было предложено лететь по маршруту Тбилиси — Баку — Красноводск — Гурьев — Энгельс — Москва. В это время немцы уже подошли к Сталинграду, и полет через Астрахань вдоль Волги был сопряжен с риском из-за большой активности истребительной авиации врага. Избранная нами трасса была более безопасной.