Анна: (Перебивая). Но, ведь, вы были молоды?
Любовь Антоновна: Была. И поэтому все, что было, можно назвать жизнью. Хотя бы, потому, что была любовь.
Анна: Была?
Любовь Антоновна: Была (задумалась). Ужасное сочетание: любовь и прошедшее время.
Анна: Но ведь память не дает любви оказаться в прошлом.
Любовь Антоновна: Дает (задумалась). Любви нужны ощущения: руки, губы, волосы, тело.
Анна: Но, ведь, вы не забыли?
Любовь Антоновна: (Очень грустно). Да, по большому счету, мне, кроме чувства, нечего помнить.
Анна: Как нечего?
Любовь Антоновна: Вот так – нечего. Мне было 17, а ему 18. Я не знала мужчин, а он – женщин (очень долгая пауза), и не узнал.
Анна: Господи, ради бога, извините меня.
Любовь Антоновна: Нет-нет. Я благодарна вам за то, что, хотя бы, слушаете (пауза). Некому, за всю жизнь некому было даже сказать.
Анна: Неужели некому?
Любовь Антоновна: Не знаю: может, не хотела, может, боялась, может, охраняла то единственное, что стоило в жизни охранять.
Анна: А дети?
Любовь Антоновна: Маленькими их оберегала. А теперь они взрослые. Теперь я могу только бога просить, чтобы хранил их (пауза). А 18-ти летнего мальчика, давно мертвого мальчика, я охраняю.
Анна: Но, ведь, дальше была долгая жизнь?
Любовь Антоновна: Была.
Анна: Семья. Ваши дети.
Любовь Антоновна: Все это есть. Нет того мальчика. Нет.
Анна: Но, ведь, с годами память и чувства приглушаются?
Любовь Антоновна: Приглушаются, когда приходит другое чувство. А, если нет? Помните у Тургенева: любовь, как листья дуба – старые опадают только тогда, когда появляются новые.
Анна: Не появились?
Любовь Антоновна: После войны осталось мало здоровых мужчин, выбирать было нечего.
Анна: Совсем нечего?
Любовь Антоновна: Совсем (пауза). Вот и пошла, за кого пошла (задумалась). Всю жизнь я молча говорила себе: если бы Витенька был жив, в какой бы нежности жила я, в какой ласке росли бы наши дети.
Анна: У вас не нежный был муж?
Любовь Антоновна: Не знаю. Не нужен был ни тогда, ни потом, ни даже сейчас, когда в земле. Не нужен.
Анна: Что, плохой человек был?
Любовь Антоновна: Да, нет. Наверно, не плохой. Не нужен (пауза). Чужой (пауза), не мой.
Анна: Так больше никто и не встретился?
Любовь Антоновна: Понимаете, пока подросли мужчины в нашей стране, женщины состарились (пауза). Кто в одиночестве, кто, как я.
Анна: (Стараясь сделать разговор мягче). Но ведь большая часть людей, к сожалению, не находит свою половину – смиряются, успокаиваются, становятся терпимее и равнодушнее.
Любовь Антоновна: Я начала с конца, с равнодушия.
Анна: Ну, хоть, ни с ненависти.
Любовь Антоновна: Вообще-то, ненависть тоже чувство, и многие от него получают удовольствие.
Анна: Вы ни разу не пытались изменить свою жизнь?
Любовь Антоновна: Нет. Я еще на войне, совсем девочкой, поняла, что важное решение – это шаг по проволоке, и никто не знает, что внизу. А вдруг там пропасть?
Анна: Но, ведь, жизнь, все равно, ставит перед выбором, все равно, наступает момент, когда нужно сделать шаг, первый шаг.
Любовь Антоновна: Понимаете, когда есть выбор, тогда, наверно, нет этой психологической пропасти (длинная пауза). А на войне этот первый шаг – самое тяжелое, самое страшное.
Анна: Папа говорил, что, когда начинается атака, оторвать голову и тело от земли невозможно.
Любовь Антоновна: (Молчание). И этого одного шага достаточно, чтобы все рухнуло в твоей жизни. Один шаг – и его не стало.
Спускается, в это время, экран, на котором кадры войны: молоденький солдат поднимается в атаку, делает шаг, выстрел и он, замертво, падает.
Любовь Антоновна: Неужели, это моя судьба (как всхлип души)?
Во взгляде, вздохе, повороте головы – воспоминание, как прикосновение любви.
Любовь Антоновна: Видите, как оказалось: мне не пришлось его жалеть, не пришлось в нем разочаровываться.
В Любовь Антоновне столько томления по любви, которую отняла война.
На экране – воспоминания: она, молодая, в окопе с мальчиком. Они так нежны, так трепетны друг другу. Они так счастливы.
Конец I действия
II ДЕЙСТВИЕ
Комната в доме Антона и Риммы, хорошо обставлена, чувствуется достаток, накрыт праздничный стол.