Ну что ж. Святая Мария Гваделупская определённо на её стороне, раз всё так удачно складывается.
В полицейском участке как граната разорвалась: все бегали, орали, начальства понаехало, сколько с самого основания города не бывало. У Хуана с самого утра маковой росинки во рту не было, и на обеденный перерыв явно не стоило и надеяться.
— Ишь ты, какие эти водители нежные, — бурчал он, когда поблизости не ошивался никто из начальства.
— И то правда, — в тон ему отвечал Бенито, старый напарник, с которым они ещё учились вместе сто лет назад, — как убивают простых парней с бензоколонки или какого-нибудь складского сторожа, так всё в порядке, а чего вы хотели, в Сьюдад-Хуаресе живём. А как двух шофёров стрельнули, так сразу крик подняли: уволимся, сами автобусы будете водить… Хотел бы я посмотреть, как бы мы такое вот попробовали заявить.
— Губернатор, раздери его стая павианов, помешан на общественном транспорте, — вздыхал Хуан. Пару часов ему всё это втолковывал капитан, и теперь он был рад поделиться новым знанием. — Он, видишь ли, гордится тем, что у нас такие хорошие автобусы, ездят вовремя, из любой точки города в любую попасть можно…
— Ну, это он, положим, загнул, — заметил Бенито.
Хуан пожал плечами.
— Губернатор же, чего ты хочешь. Ему из окна его машины лучше видно, как у нас автобусы ходят.
— А, ну это да, это точно.
— Придётся искать эту тётку, — поморщился Хуан. Перспектива шляться в жару по автобусам его совершенно не радовала.
— Придётся, — уныло кивнул Бенито. — Пока мы её не поймаем, от нас не отстанут.
Влетел взмокший капитан.
— Так, орлы, что там у вас было по изнасилованиям за последних месяца два? На шофёров было что-нибудь?
— Да как всегда, сеньор, — Хуан изобразил что-то отдалённо похожее на стойку «смирно», не особо, впрочем, стараясь. — Бабёнки поддаются уговорам, а потом кудахтают: ах, изнасиловали, ах, чести лишили!
Он смешно изобразил бабий заполошный писк, и вокруг заржали.
— Значит, достань эти заявления и изобрази бурную деятельность по ним, понял? И ты, и остальные, слышно меня? — Капитан Луис Монтана выглядел так, как будто его самого только что выебала пара крокодилов, так что спорить с ним вышло бы себе дороже, и Хуан кивнул, краем глаза увидав, как то же самое сделало несколько других полицейских. — Мы должны отчитаться, что вот, несколько дел на водителей есть, мы работаем. Если повезёт, на местах удержимся. Если нет, вас признают некомпетентными и или погонят в шею, или отправят по разным участкам к чёрту на рога, ясно? Будете по полтора часа на работу добираться. Ух, попортила нам эта девка крови за один вечер…
Все старательно закивали, изображая сочувствие.
— И поездите на четвёртом маршруте действительно. Послушайте, что бабы говорят. Вдруг повезёт, и она явится.
— Она, думаете, телевизор не смотрит? — скептически спросил Бенито.
— Думаю, смотрит. И если увидит, что мы и правда ездим, может просто прекратить это вот всё. Нам надо её если не поймать, то спугнуть, понимаете?
Хуан и остальные кивнули. Суть полицейской работы они понимали очень хорошо.
Ночь в Сьюдад-Хуаресе тёмная: на улице мало фонарей. Но окна домов горят, освещая узкие тротуары достаточно, чтобы можно было не опасаться, что к тебе подойдут незаметно. А вот какого цвета на тебе штаны, стар ты или молод и что несёшь в руках, разглядеть уже сложнее. Диана шла по малознакомой улице, рассеянно потряхивая баллончик с краской.
Стены, на которых можно писать, встречались не очень часто, но ей хватало. Заброшенные стройки, огороженные пустыри, дома, в которых давно никто не жил… Она подходила и, прислушиваясь, не идёт ли кто, быстро писала: dianalacazadoradechoferes@hotmail.com. Больше ничего, но тем, кому надо, этого достаточно. На стене побольше она приписала к адресу: «Сестра! Расскажи мне».
Это было рискованно. Но что в жизни не рискованно?
Письма стали приходить сразу. Женщины торопливо и немногословно рассказывали, кто, когда, где, сколько раз. Некоторые добавляли: «Могу выманить его тогда-то туда-то». Этим она предпочитать отвечать: «Не нужно, я сама найду». Понятно же: копы постараются устроить ей встречу. Не могут ведь они не читать, что на стенах написано.
Просьбы встретиться были. От журналистов, клявшихся сохранить анонимность, от женщин, которым ах-так-нужна-была-подруга-выплакаться. На эти письма Диана не отвечала ничего. Раз в неделю она меняла почтовое отделение, с которого выходила в интернет. Потом стала ездить в центр, в интернет-кафе.