— Сейчас я покажу тебе тлю, — пообещал он. Ковёр сплошь был покрыт тлями; все они увлечённо подпрыгивали — кто повыше, кто пониже. Джерри стал подыскивать экземпляр покрупнее, раз уж люди с таким трудом их различали. — Принеси-ка мне банку или бутылку, — сказал он Чарльзу Фреку, — вон оттуда, из-под раковины. Мы закупорим её колпачком или крышкой, и тогда я смогу взять тлю с собой к доктору, чтобы он её проанализировал.
Чарльз Фрек принёс ему баночку из-под майонеза. Продолжая поиски, Джерри наконец наткнулся на тлю, которая подпрыгивала на метр с лишним. Тля была почти три сантиметра длиной. Джерри поймал её, поднёс к баночке, аккуратно сунул туда и захлопнул полиэтиленовую крышку. Затем торжествующе поднял баночку.
— Видишь? — спросил он. — Видишь?
— В-вижу, — выдавил из себя Чарльз Фрек, разувая глаза, по мере того как он изучал содержимое баночки. — Ух ты! Ну и охрененная же!
— Помоги мне найти ещё. Пусть доктор посмотрит, — сказал Джерри, снова опускаясь на ковёр с баночкой наготове.
— Это запросто, — отозвался Чарльз Фрек и тоже встал на колени.
Через полчаса у них уже были три банки, доверху полные сикарах. Чарльз, даром что новичок, обнаружил несколько самых крупных.
Дело было в полдень, в июле 1994 года. В Калифорнии, в районе типовой застройки с дешёвыми, но прочными пластиковыми домами, откуда давным-давно выехали все цивилы. Впрочем, задолго до этого полудня Джерри опрыскал металлической краской все окна дома, чтобы туда не проникал свет. Так что комната освещалась только торшером, куда Джерри вкручивал исключительно лампочки направленного света, горевшие днём и ночью, — с тем чтобы упразднять время для него и его друзей. Джерри это нравилось; нравилось ему избавляться от времени. Таким образом он мог без помех сосредоточиваться на вещах куда более важных. На том, к примеру, чтобы на пару с Чарльзом Фреком стоять раком на ворсистом ковре, находя одну сикараху за другой и засовывая их во всё новые и новые банки.
— А что нам за это дадут? — ещё через полчаса поинтересовался Чарльз Фрек. — То есть, может, доктор какую поощрительную премию отстегнёт? Или типа приз? Или бабки?
— Так им будет куда легче меня вылечить, — объяснил Джерри. Непрерывная боль уже сделалась невыносимой; он никак не мог к ней привыкнуть и знал, что никогда не привыкнет. Страстная жажда снова залезть под душ мало-помалу одолевала. — Вот что, приятель, — выдохнул Джерри, распрямляясь, — ты тут давай суй их в банки, а я пойду отолью и всё такое. — Он направился к ванной.
— Ага, — отозвался сидевший на корточках Чарльз Фрек. Его длинные ноги ходили ходуном, пока он со сложенными чашечкой ладонями подбирался к банке. Ветеран войны, Чарльз Фрек по-прежнему неплохо владел своими мышцами — до банки он добрался успешно. Но затем вдруг сказал: — Эй, Джерри, я этих сикарах типа боюсь. Мне тут одному не по себе. — Он встал.
— Тварь ссыкливая, — выдавил из себя Джерри, задыхаясь от боли во время краткой остановки на пути к ванной.
— Ты бы не мог…
— Да мне отлить нужно! — Джерри захлопнул дверь и крутанул ручки душа. Брызнула вода.
— Мне тут страшно! — Голос Чарльза Фрека доходил еле-еле, хотя он явно вопил что было мочи.
— Так пойди и повесься! — проорал в ответ Джерри и встал под душ. — На хрен нужны друзья? — с горечью спросил он себя. — Ни на хрен не нужны! Просто ни на хуй собачий!
— А эти мандавохи кусаются? — прямо под дверью завопил Чарльз Фрек.
— Ещё как! — отозвался Джерри, ожесточённо втирая в волосы шампунь.
— Так я и думал. — Молчание. — А что, если я вымою руки и тебя подожду?
Ссыкун, с горьким бешенством подумал Джерри. Но ничего не сказал — просто продолжал мыться. Этот урод не стоил того, чтобы ему отвечать… Теперь Джерри не обращал ни малейшего внимания на Чарльза Фрека. Только на себя. На свои жизненно важные, абсолютно неотложные потребности. Всё остальное могло подождать. Времени, совсем не было времени — такие дела нельзя было откладывать. Всё остальное было второстепенно. Кроме пса. Джерри не на шутку забеспокоился о Максе.
Чарльз Фрек позвонил кое-кому, у кого вполне могло быть.
— Не дашь смерти — штук десять?
— Блин, у меня голяк — смотрю, как бы самому клюнуть. Дай знать, когда найдёшь. Я бы тоже взял.
— А что за яйца с подвозом?
— Не иначе, свинтили кого-то.
Чарльз Фрек повесил трубку, а затем, уныло волоча ноги от кабинки телефона-автомата — домашним телефоном для звонка на предмет товара никогда не пользовались — до своего припаркованного «шевроле», прогнал в голове глючный номер. В этом глючном номере он ехал мимо аптеки «Эконом», в витрине которой красовалась колоссальная реклама: бутылки медленной смерти, банки медленной смерти, кувшины, ванны, бочки и чаны медленной смерти, миллионы капсул, таблеток и ампул медленной смерти, медленная смерть в смеси со стимуляторами, героином, барбитуратами и психоделиками — короче, всё, что душа пожелает. И к тому же — гигантская вывеска: ЗДЕСЬ ТОРГУЮТ В КРЕДИТ. Не говоря уж о другой: НИЗКИЕ-НИЗКИЕ ЦЕНЫ. САМЫЕ НИЗКИЕ В ГОРОДЕ.