- Гатька!!- судя по звукам ко мне бежала Бабуля, - что, милка, что такое?
- Боль..но...так бо.....- я закашлялась. Было такое ощущение, будто мне нечем дышать, и кто-то одновременно проворачивает во мне тысячу маленьких острейших ножей. Слёзы ливанули ручьем, тело стало трясти. Потом почувствовала на себе руки бабули, и наступила блаженная темнота.
Сновидений не было, но приходила я в себя очень тяжело. Открыла глаза, и сразу захотелось их потереть, было ощущение, что в них песка насыпали. Удалось поднять руку лишь чуть- чуть и она снова безвольно упала. Никогда не чувствовала себя такой слабой.
- Гатька, ну как ты?- Надо мной возникло обеспокоенное лицо Хески, - всё еще больно? Может снова усыпить тебя?
- Не...- прохрипела я, и замотала головой.
- Сейчас водички принесу.
Выпив целую кружку воды, я почувствовала себя немного лучше:
- Ба, в глазах песок, - снова прохрипела я,- чешется сильно и щипит.
- Сейчас, милка, погоди.
Снова лежу одна, Хеска шебуршит в горнице. Что-то там запаривает из своих трав и бормочет в полголоса. Несколько лет назад я просила ее научить меня тоже говорить с травками, но бабуля сказала, что пока я не определюсь с даром - они не услышат меня. И всё. Снова никаких объяснений, вроде как и так всё понятно.
- Пей, Гатька, а это вот на глаза сейчас положу, всё пройдет. Ох, что ж это будет, где этого нерадивого бражника-то носит? Дурья его башка! Осталоп никчемный...
Так, причитая, Хеска снова удалилась в горницу и там загремела посудой.
Я лежала, прислушиваясь к своим ощущениям. Слабость по-прежнему ужасная, но уже ничего не болит, глазам уже намного легче, горло перестало жечь. Внезапно что-то привлекло мое внимание. Какие-то звуки совсем рядом, я прислушалась. Будто ветер шумит. Нет, не шумит... шепчет:
- Ааагааатааа... тебеее..порааа...сееещаааас..пораа..
Резко распахнув глаза, я скинула с себя примочки и закрутила головой:
-Баааа!!!! Хескааа!
Дверь распахнулась, бабуля вбежала в комнату с какой-то палкой в руках:
-Что? Кто???- Хеска подбежала ко мне, посекундно озираясь и выставляя палку перед собой.
- Кто - то шептал мне, ба. Кто-то прямо здесь мне шептал!!!- Я прижалась к Хеске всем телом и зарыдала.
- Ну-ну, милка, ты же видишь, никого здесь нет, может Кролик вон мурлыкала, а ты и напугалась.
Я с усилием замотала головой:
- Нет- нет, это как в моих снах, ба! Это как.. как... Это Мария, ба, она шептала мне, что мне пора. Она что умерла?? Она что меня за собой зовет??
Хеска молча гладила меня по голове, и крепко прижимала к себе. Через какое-то время она сказала:
- Нет, милка, тебе еще не пора уходить, я бы узнала. Но зачем-то она приходила с ветром, а это неспроста.
С этими словами бабуля усадила меня на кровать и, уставившись своим единственным глазом в мои глаза, зашептала что-то очень тихо и быстро. Я не мигая смотрела на нее, и уже хотела спросить, что происходит, когда почувствовала, что засыпаю. Очень странные ощущения, в голове туман, я вроде как всё еще смотрю на бабулю, но в тоже время сквозь нее вижу что-то другое. Присмотревшись, понимаю, что это лес, он очень похож на наш, только я точно знаю, что в нашем нет засохших деревьев, и земля в нашем лесу сплошь покрыта травой и цветами, а не оголена. И запах. Я чувствую, что там воняет чем-то. Хочется отвернуться, закрыть нос рукой, но тут привлекает внимание какой-то холм неподалеку, и меня накрывает тошнота. Это не холм, это лошадь Хаима, его верная Рылька, она вся в крови, и это от нее так воняет. Я отпрянула назад и закричала. Видение тут же прекратилось.
- Ну вот и всё, Гатька, не кричи, не до тебя сейчас!- Хеска отпрянула от меня и побежала к полкам с лекарствами собственного приготовления, схватила несколько пузырьков, распихала их по многочисленным карманам и помчалась на выход. Я за ней.
- А ты назад! Когда смогу- вернусь! И чтоб носу на улицу не казала! - Бабуля с силой оттолкнула меня, и захлопнула дверь перед моим носом. Я замерла, затем огляделась по сторонам и снова зарыдала. Может быть и Хеска решила уйти? Что означали ее странные слова? И почему не пришел Хаим? Вспомнила видение, и Рыльку в крови. И этот запах... Страх накатил на меня с новой силой, подбежав к кровати, я залезла под нее и, подтянув к груди коленки, прижалась к стене. Не помню, сколько пролежала там, но ничего ужаснее тех часов в моей жизни еще никогда не было. В какой-то момент я решила, что больше никто не придет, мне чудился запах гниющей Рыльки всюду, и я готова была впасть в отчаяние, как вдруг мне в коленку что-то ткнулось. Я дернулась и раскрыла глаза, - Кролик стояла и смотрела на меня своими умными хитрыми глазами. Прижав к себе кошку, я почувствовала, что страх отступает. А потом я просто уснула под мерное мурлыканье Кролика.
... Бегу и снова падаю. Подняться сил уже нет, тогда я ползу вперед. Больно, чувствую как что-то острое впивается в ладони и колени, но останавливаться нельзя. Точно знаю, - опаздываю, мне никак не успеть. Отчаяние наполняет меня, я начинаю рыдать. Падаю и больно ударяюсь бровью о камень, приподнимаю голову, - по глазам течет что-то теплое.
- Агата! - шепот матери откуда-то впереди,- прости меня.
Мне все равно, ее нет рядом, и никогда не было. Подтаскиваю руку к лицу и стираю кровь с глаз. Впереди, совсем рядом, спиной ко мне стоит мужчина, - Тиирон, мой отец.
- Тиирон,- я удивляюсь, как слабо звучит мой голос. Мужчина не оборачивается. Собираю все силы и кричу: - Папа! Помоги мне!
Плечи мужчины вздрагивают, секунда, и он оглядывается назад. Я вижу его лицо. И... ничего. Чуда не происходит. Просто мужчина,- высокий, красивый и совсем чужой. Смотрит на меня с любопытством. А я вдруг начинаю и злиться. Злюсь на себя за то, что меня ждут, а я здесь и не могу встать. Злюсь на этого мужчину, который все еще смотрит на меня и ничего не делает. Злюсь на маму, которая бросила меня здесь такую беспомощную. И когда уже кажется готова закричать от бессилия и тоски, в меня тыкается холодный мокрый нос Кролика. Поворачиваю голову и вижу свою наглую кошку:
- Вставай, Гатька, они - твое прошлое, а будущее уже наступает тебе на пятки... - и кошка кивает головой назад, в ту сторону, откуда я так долго бежала. Я поворачиваю голову в том направлении, и вижу немигающие желтые глаза, пристально разглядывающие меня из-под чёрного капюшона. Оставшаяся часть лица этого человека покрыта маской, но мне и не нужно его видеть, потому что время еще не пришло...
- Я не боюсь. - Слова сами срываются с моих губ.
В желтых глазах появляется удивление, человек нагибается и поднимает меня на руки... Чувствую, как боль и страх окончательно отступают и в душу приходят мир и покой. Глаза закрываются сами, очень хочется спать. Прижимаю к себе кошку, и шепчу из последних сил: - Теперь я успею, чтобы ни случилось, я больше не буду убегать...
Хлопнула дверь в горнице, раздались голоса. Я проснулась, выползла из-под кровати, прижимая к себе Кролика и уставилась на бабулю поддерживающую израненного, но живого и усмехающегося Хаима:
- Пока я там погибаю, она собой полы протирает, - сатир улыбнулся шире. - Давай-ка, малая, принеси дядьке чего покрепче.
Я бросилась к нему и крепко обняла, он пошатнулся, тогда, подставив ему плечо с противоположной от бабули стороны, стала помогать ему дойти до кровати.
- Выйди, Гатька!- Хеска, едва мы уложили сатира, вытолкала меня из комнаты. - Будь в горнице, поешь. Да принеси этому упырю зеленый бутыль из холодника,.. для растирки! Спать укладывайся на лавке, не до тебя сегодня. И скотину накорми, подою сама позже!
Дверь снова захлопнулась прямо перед моим носом. На улице уже смеркалось, я накинула кофточку потеплее, и отправилась кормить и закрывать кур. Затем загнала в стойло Козу, принесла ей воды. Всё это время я думала о Хаиме, а Кролик ходила за мной хвостиком, и пыталась залезть на руки.