Последний урок и вовсе провалился.
Как и обещал, мэтр появился с набором камней органического происхождения, которые служили индикаторами и чистильщиками ауры, высыпав на стол горку долинного янтаря разных оттенков желтого и оранжевого. И соединителей – кристаллов, вплетающих в свои структуры нити прошлого, настоящего и будущего: опалы, гагат и белая бирюза.
Усадив свою ученицу на стул, Солони разложил вокруг нее камни, и приказал не двигаться и держать спину прямой для правильного установления энергетического поля. Ана честно пыталась оставаться серьезной. Она читала о подобных методах настройки дара, но сама не могла ничего почувствовать. А когда мэтр с загадочным видом достал из мешочка гематит, закатил к потолку глаза, размалывая его на мелкие крошки в каменной ступке, а потом начал гундеть непонятные слова, высыпая порошок в воду, Ана не выдержала и прыснула от смеха. Окрашивая прозрачную воду в красный цвет, Солони рассчитывал на другую реакцию, и насмешливое лицо ученицы стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Мэтр быстро собрал камни и удалился, высказав пожелание немедленно встретиться со сводным братом Наследника.
– Я взял на себя смелость, Ларс, и сообщил мэтру, что мы больше не нуждаемся в его услугах, – добавил Мирн.
– Его методы хороши для детского сада, – сердито закончила Ана, напоминая себе, что нападение – лучшая защита. И вместо недовольных замечаний услышала смех. Это было неожиданно! Снова слышать смех Ларса, который чаще всего был обещанием Великолепного приключения на троих.
– Мэтр уже успел найти меня в коридоре дворца и сообщить о твоей безнадежности, – пояснил Наследник, успокаиваясь, но не пряча улыбку. Похоже, Первый дождь отмыл Железного Пса до состояния почти земного Ларса.
– Это так смешно? – обиделась Ана.
– Смешно было, как робко и прилежно ты извинялась. Безнадежна не ты, Ана, а мэтр. Ты угадала, он всегда занимался с королевскими детьми, у которых подозревали наличие дара и надеялись стимулировать его раскрытие подобными занятиями. Вот только других мэтров во дворце или поблизости нет. Я надеялся, что общение с Солони будет для тебя полезным, но, кажется, переоценил возможности старика. Так что это ты извини меня. Но как помочь тебе разобраться с даром, я не знаю. На развитие способностей уходят годы, и иногда процесс идет под наблюдением жрецов, но это не обучение. А школы Храма открыты только для талантливых мальчиков, прошедших ритуал. Или, в качестве исключения, для выдающихся по силе дара, таких, как Дэш. Но даже его обучение небескорыстно. Жрецы не вкладывают свое время и не делятся знаниями просто так. Или Дэш станет Избранником Закатного дома и потом Советником, защищающим интересы Храма, или примет путь Истинного в случае поражения.
Услышать о предопределенности судьбы Дэша оказалось неприятно. Вспомнились его слова об отсутствии выбора. Получалось, что парень не красовался перед Аной трагическими фразами, а имел в виду выбритую наполовину голову, если у него не получится стать Избранником. Вот только жажда жизни и беспокойный огонь юности в глазах Шпинеля совершенно не вязались с образом служителя Храма. Может, именно поэтому Дэш так спешил получить от жизни все, что мог, вкусить все плоды и испытать любые наслаждения?
– Может, отвести ее в пойму Арханы? Там должны быть специалисты, которые знают, как учить контролю, – предложил Мирн.
В пойме самой большой реки Долины находилось зеленое сердце красного мира, где выращивались почти все продукты питания и содержались животные, там работала основная часть одаренных обоих королевств, обеспечивая защиту урожая от засухи и песчаных бурь. И да, в их работе был важен контроль.
– Хорошая мысль. Мы можем поехать туда перед испытанием Лабиринтом.
– Не поздновато будет для обучения контролю?
– Не думаю, что у нас найдется другое время. И я верю в интуицию Аны. Для Последнего круга она важнее всего.
– Ну-ну, – хмыкнул Мирн, окидывая Ану оценивающим взглядом, словно рассматривая впервые. – Ты, главное, Лягушонок, глаза посильнее выпучивай и рот пошире открывай.
Ана запустила в него комком бумаги, и небольшая тетрадка для записей, остававшаяся до этого момента нетронутой, разлетелась по берлоге белыми снарядами, пока Ларс гневным окриком не остановил сражение.