* * *
Королевский посыльный прибыл к вечеру, потребовав, чтобы Мирн и Ана немедленно явились во дворец. Ларс уже три дня пропадал в каньонах, пытаясь сохранить место Наместника повышенным вниманием проблемам района, и не возвращался в имение.
У высоких ворот прибывших ожидал личный помощник Короля, который спешно отвел их в комнату Старейшины Рама. Аларик возвышался на стуле рядом со Старейшиной, потеснив хозяина комнаты во главе стола. Даже на неофициальной встрече оба старались поддерживать статус разделенной власти. Кроме двух вершителей судеб Закатного королевства, в кабинете находился Истинный, Наследник и еще двое незнакомых людей – офицер Королевской гвардии и старик в одежде, которую носили в каньонах. Увидев собравшихся, Ана впервые за долгие недели испытала страх, потому что была уверена, что встреча касается именно ее. Звуки и голоса, звучавшие в комнате, пропали за стуком сердца в ушах. Поэтому первые фразы она даже не поняла, и Мирн, заметивший состояние Аны, подошел поближе и сжал ее руку, остановив рассказ офицера, чем заслужил гневный окрик отца.
– Ты услышала? – мягко спросил он, не обращая внимания на недовольство Короля. – Еще раз повторить? Начните все сначала.
– Речь идет о селении, которое находится на границе с Рассветными, эта область за последние тридцать лет пару раз переходила из рук в руки, и люди там уже сами не знают, к какому королевству относятся, – начал свой рассказ мужчина в военной форме. – А лет, – он повернулся в сторону Аны, смерив ее взглядом и утвердительно кивнув, – ну да, лет так восемнадцать-двадцать назад в деревне собралось много беженцев из соседних областей после того, как песчаная буря уничтожила поселения. Так что детей – сирот или с родителями –было много. А жреца постоянного в селении никогда не водилось. Так далеко до границ добираются только странствующие. Вот вроде того, о ком старейшина Штерн расскажет.
Офицер показал на старика, и настало время для сбивчивого рассказа. За долгую жизнь старику нечасто приходилось находиться под пристальным вниманием столь важных особ, и он волновался. Перепрыгивал со слова на слово, повторялся, но смог поведать о жреце, которого знал еще молодым. Тот появлялся в селении время от времени, потом поселился в нем постоянно и умер в преклонном возрасте у старейшины на руках. А перед смертью покаялся в грехах. Признался, что был отлученным от Храма Истинным и принадлежал к гонимой секте Вольных странников. Тех, что не верили в Аль Ташид и искали вход в проклятый камень.
– Он говорит о Мадигве, – перебил старика Истинный и замолчал. А в комнате послышались возмущенные голоса.
– Каменном кресте, что появляется иногда в Долине? – переспросил Аларик.
– Отступник, – прошептал Рам.
– Да, да, про него он мне говорил. Что искал, искал всю жизнь да не нашел. Никто из его братьев не нашел. А себя он последним из этих самых странников считал.
– Про чернила и метки говори, – торопил Ларс.
– Жрец рассказал, что гонимые странники пользовались иногда необычными чернилами, которые проявляются намного позже. Так сектанты эти послания друг другу передавали. И умирающий признался, что однажды нанес знаки этой краской паре детей-сирот в деревне у границы. То ли Тени его попутали, то ли по злому умыслу. Он вообще с головой не дружил. Видениями мучился. Жадный был, что жрецу не положено. Командовать мной и моим селением пытался, пока здоровье не закончилось.
Когда из комнаты вывели старика и военного, Аларик повернулся к Истинному:
– Откуда тогда печать на памяти?
– Столетия назад, когда возникла секта, среди ее последователей было несколько жрецов, знавших сильные знаки и символы, часть из которых считается утерянными. Чему они научили своих последователей, установить уже не получится. Но в случае девушки я не думаю, что речь идет о древних знаках. Скорее всего, печать возникла как следствие необычного применения чернил.
– Значит, вы не ждете появления новых знаков и внезапных откровений после того, как она исчезнет? – вопрос задавал Старейшина Рам.