На посещение всех адресов ушла целая неделя.
Думать о том, что выбор Вены и Австрии может быть ошибкой, не хотелось. Чтобы искать следы Мелины по всей Европе, не хватит нескольких лет, тогда как у Аны не было даже нескольких месяцев. В минуты отчаяния она думала, что ничем не отличается от Мирна в погоне за призрачным Оком. Но прежде чем бросить сумасшедшую затею, Ана решила попытать счастья еще в одном месте. Зальцбурге.
Город Моцарта и лебедей подарил ей чудо. В нем находилась всего лишь одна мастерская с длинной историей, но разговорчивый молодой хозяин со страстной любовью к старине и наследию предков тщательно хранил архивы не только своей семьи, но и двух братьев прадеда, владевших мастерскими в Вене. Среди бумаг одного из них нашелся эскиз колец, которые Ана не могла бы спутать ни с какими другими.
Так у нее появилось имя заказчика – Кристоф Эдлер.
Не забывая о поисках камней для Ларса, Ана задержалась на день в Зальцбурге и вернулась в Вену, чтобы застыть без слов напротив дома, в котором угадывались черты того самого, что рисовала Мелина.
Ко всем теням! У нее получилось!
В доме располагался филиал банка и чтобы искать информацию о людях, живших в нем ранее и давно умерших, пришлось идти в архив. К счастью, австрийцам свойственна немецкая педантичность. Ане повезло еще и тем, что сын управляющего, выкупившего дом у своего бывшего хозяина, был жив и слышал историю прошлых владельцев от своего отца.
От успеха начинала кружиться голова! Так много узнать за короткое время! На земле Мелину звали Ари Вивьен, она родила близнецов и «умерла», когда детям едва исполнилось полтора года.
Следы дочери Ари терялись после ее девятнадцатилетия, сын прожил всю жизнь в Австрии и умер в имении недалеко от Инсбрука, дом в Вене был продан за несколько лет до этого и все вещи, в том числе портреты, перевезли, скорее всего, в дом в горах. Значит, Инсбрук становился следующим местом поисков, но сначала Ана должна была попасть на Майорку, чтобы проверить, на что способны Судьба и Тван.
17/18
– Подарила или украла? Наградила собой или наказала? И как разобраться? Я болен тобой или болен без тебя?
Ана лежала, не открывая глаз, затаив дыхание, чтобы не выдать, что проснулась, и подслушивала, как Бэй разговаривает со звездами. Она и так растеклась по его телу ошалевшей от уютного тепла кошкой, но ему было мало. Он прижимал ее к себе и жаловался. Ослепленные луной звезды слушали.
– Пришла, разворотила мою жизнь, как любимую квартиру, измазала красной помадой стены, чтобы я задыхался от желания, вспоминая твои губы. И как дышать без тебя?
Бэй осторожно расправил волосы Аны по ее спине, припечатал обеими руками пониже талии, вызывая жар во всем теле, отчего притворяться безмятежно спящей стало еще труднее. Прикусил ее ухо?! Правда, так легко, будто поцеловал.
– Исчезнет она! Посажу в клетку. Увезу на необитаемый остров... Зацелую и залюблю до тех пор, пока сама не сможешь уйти...
Бормотал и бормотал он… Засыпая.
Глупый, глупый Бэй...
Она и так уже не представляла жизни без него.
Но разве у них был выбор?
Выбор был у Аны, когда она решила испытать Судьбу и Бэя.
Шальная идея была родом из февраля, когда приехав на Майорку после Зандворта, Ана носилась по острову на мотоцикле в поисках покоя и спустилась в Порт Дез Канонхе. Цвет земли на пляже напоминал ей о Долине, все мысли занимал мужчина с Земли. Ана извела тюбик помады, чтобы написать на скале слово ТВАН. Как на стене в квартире Бэя. А потом сделала фотографию. Зачем? Она и сама тогда не знала.
Зато теперь воспользовалась снимком, как только проводила братьев Моранов.
К теням чувство вины и предательства. Она не хотела бороться сама с собой и мучиться вопросом – встретиться или нет с Бэем перед тем, как этот мир закроется для нее навсегда. Выбор будет за ним и Судьбой.
Но кто бы сомневался, что цунами по имени Тван способно смести все преграды на пути и найти ее даже по фотографии без подписи и с вытертыми данными геолокации?
Когда Бэй наговорился со звездами и заснул, Ана еще долго играла его словами, перебирала их в голове, как разноцветный бисер, беззвучно шептала, пробуя губами, и добавляла к ним вкус его кожи легкими касаниями языка.