– Почему он носил эту фамилию? – Кобейн задал давно не дававший ему покоя вопрос.
– Договорённость между семьями его родителей. Как второй сын, Кристоф не наследовал титул, а в роду его матери не было мальчиков, поэтому ему дали ее фамилию.
После этой информации память Кобейна показывала только темноту.
Похоже, потолок над головой казался знакомым потому, что Бэй находился в гостевом домике в Нидершерли. Он не мог пошевелиться и не чувствовал своего тела... По крайней мере, это не последствия травмы, и есть надежда...
На что? Что с ним сделали?
Ответы на вопросы вошли в комнату в лицах самого Кардинала и главного врача клиники.
– Что происходит, Анджи? – медленно проговорил Кобейн, слова выпихивались изо рта с трудом, потому что язык казался слишком большим и тяжелым.
– Бэй, мой мальчик. Я обязательно попрошу у тебя прощения.
Только теперь бросилось в глаза, что Анджи не только зашел в комнату на своих ногах, но снова двигался уверенно, а на его лицо вернулось привычное спокойствие.
Главный врач подсуетился и поставил стул для герцога у изголовья Кобейна.
– Я не мог рисковать, – сказал Анджи, присаживаясь. – Что, если бы ты снова надолго исчез? Как бы я тебя искал?
– У вас новое лекарство? – хотел ухмыльнуться Бэй, но у него не получилось.
Кардинал едва заметно улыбнулся.
– Ты – мое лекарство.
Из горла Бэя вырвалось что-то, похожее на смех.
– Какого Твана!
– Сам видишь разницу, значит, можешь понять мое волнение, когда ты исчез. И причины, почему ты оказался здесь и по каким тебе придется на некоторое время задержаться.
– Вы сошли с ума, герцог?! – Чтобы осознать услышанное, требовалось время.
– Разве я похож на сумасшедшего?
– Господин Венсприлен, – Кобейн поискал взглядом главного врача, который выходил куда-то из поля зрения и вернулся с записной книжкой, застыв рядом с капельницей и занося показания в тетрадь. – Вы – соучастник преступления! Криминального, наказуемого преступления.
В списках сотрудников Нидершерли, с которыми были связаны замятые скандалы или недоказанные нарушения медицинской этики, фамилии Венсприлена не значилось, поэтому Бэй не собирал на него информацию. Упустил, если именно главный врач находился сейчас рядом с Кардиналом.
– Какие бы пятна на вашей врачебной репутации не использовались для шантажа, то, что происходит здесь, потянет на серьезный тюремный срок. – Фраза получилась слишком длинной, чтобы выговаривать ее непослушным языком и тяжело открывавшимися челюстями, и Бэй выдохся к последнему слову.
– Хорошая попытка, – оценил его усилия герцог. – Но как только ты начнешь думать, то поймешь, что больше всех заинтересован в сохранении наших тайн.
– Что за чушь! – вместо рычания получался глухой вой.
– Доза слишком высокая. Слишком, – торопливо оправдывался Венсприлен. – Но за последние полгода показатели резко изменились. Придется определять влияние препарата эмпирическим путем, пока не будет четкой таблицы результатов.
О чем они?
Бэй снова попытался двинуться, замотал головой, которая лишь заторможенно качнулась вправо, потом влево.
Завыл:
– Что вы со мной сделали?
– Давай ты успокоишься сам. Без успокоительных, – герцог обращался к нему вкрадчивым голосом, как к ребенку. – Доктор Венсприлен снимет все показатели, возьмет кровь для анализа и предоставит нам возможность поговорить наедине.
Кобейн прикрыл глаза, выравнивая дыхание. Пока он похож на говорящую куклу, остается только слушать и наблюдать. Ждать...
Когда за врачом закрылась дверь, Бэй тоже ждал, не открывая глаз.