Ларс прижал гогочущую Ану к себе. Отчаянно. Захватил в объятия, пригладил волосы. Его горячее дыхание касалось волос.
Прежде чем она «очнулась» от мыльного опьянения, нос Мирна успел покраснеть от холода. Сводный брат Ларса подпрыгивал на месте и шлепал себя по бокам, поглядывая на прижавшихся друг к другу друзей. Даже из плотных мужских объятий Ана спиной чувствовала пронизывающий сырой ветер. Пузыри и безудержный смех закончились, захотелось просто наслаждаться теплом и лаской Ларса. Вечно. Последнее время между ними вспыхивали то жар, то холод. Всегда обжигающие до боли. И почти никогда не было так уютно и спокойно, как сейчас.
– Пришла в себя?
Ларс осторожно выпустил Ану из своих рук, и сырой воздух тут же окатил ледяным душем.
Ана огляделась.
Они стояли на безлюдной улице какого-то города с аккуратными домиками, садиками, зарослями плюща на стенах. Крыши! Напоминающие дома-крепости Сент-Джеминьана.
– Мы в Англии? – проговорила Ана.
– Судя по номерным знакам, даже в пригороде Лондона, – подтвердил Мирн. – Если наша наркоманка пришла в себя, отправлюсь выяснять обстановку, – он быстро побежал за угол.
– Что это значит? – спросила Ана Ларса.
– Замерзла? – прозвучало вместо ответа. И Наследник снова привлек ее к себе, уткнулся носом в волосы.
Такой Ларс принадлежал этому миру. Оттаявший и позволяющий себе эмоции и чувства. Обнимающийся прямо на улице, пустынной этим холодным зимним утром, да хоть на самой людной площади – кем они будут для тысяч чужих глаз в этом городе и этом мире? Просто двумя влюбленными. И никак не Наследником Королевства и безродной девчонкой.
– Ты смогла перебить настройки самого Мирна и вместо Швеции мы оказались где-то неподалеку Лондона.
Горячее дыхание касалось волос и приятно щекотало ухо.
– Внутри тебя спит такой сильный дар! Если бы ты могла им пользоваться...
– Извини, – прошептала Ана, хотя разве она была в чем-то виновата?
– И Мирн утверждает, что ты снова пускала пузыри.
Каким же заботливым мог быть его голос! Захотелось повертеть головой, отгоняя наваждение. Сколько можно верить видениям – коротким и призрачным?
– А теперь расскажи мне, что все это значит?
– Единственный раз, когда это было... – Ана вспомнила свое перемещение на Майорку, о котором рассказывала Истинному, и прислушалась к себе. В тот раз прошло почти два года, прежде чем она поняла, что ищет, и до этого момента ее просто неудержимо влекло на остров. Зов камня Ана услышала только в комнате-сейфе. Ударом по барабанным перепонкам! Настолько пронзительным и оглушающим был звук.
– Ана? – осторожно позвал Ларс.
– Это камень, – ответила она.
– Я догадался. Ты чувствуешь его?
– Пока не знаю, – Ана неохотно отодвинулась от теплого тела Наследника, высвободилась из его рук на растерзание сырому и пронзительному ветру и стала оглядываться по сторонам.
Нет. Не то. Глупо таращить глаза, когда нужно услышать. Лучше их прикрыть, чтобы не отвлекало зрение. Чтобы мир стал другим, стоило погрузить его в темноту. Она так и сделала.
Мягкий свист ветра. Шуршание зеленых листьев плюща, касавшихся шершавых кирпичей на стене дома рядом. Крики чаек вдалеке. Машина, проехавшая по соседней улице. Где-то недалеко дребезжало плохо закрытое окно. И наконец появился тонкий звук, отличавшийся от всех, тянувшийся издалека.
Тяжелые шаги Мирна заглушили все звуки.
– Мы в Ричмонде. Без средств к существованию, под пронизывающим английским ветром. И небо обещает ледяной английский дождь.
– У меня есть сотня евро.
– Очень удобно. Не уверен, что лондонский кэб согласится на европейскую валюту.
– Нужно добраться до Кингсли.
– Его телефонный номер ты, конечно же, не помнишь.
Банковские карты и мобильные телефоны двойной переход не выдерживали. Все хранилось в доме в Трондхяйме. С собой были только паспорта. В подобной ситуации троица Скользящих еще ни разу не оказывалась. Пару раз Ану выбрасывало около дома Адроверов, но сам Ларс или Мирн не ошибались с местом выхода. И вдруг внезапный выплеск дара Аны притянул всех троих в одежде, не рассчитанной на длительное пребывание на улице, в пригород Лондона на растерзание холодного ветра.