Совместное приключение переставало быть Великолепным.
Ана прошла в ванную комнату, чтобы переодеться и привести себя в порядок, прежде чем направиться в комнату к ребенку. Ларс протянул было ей маску, но она отказалась, молча глядя ему прямо в глаза.
– Это опасно, – проговорил он.
– Все, что мы делаем, опасно.
В этот момент Ана испытывала такую ярость, что с удовольствием разбила бы свои руки о лицо Наследника. В сказке, которую Ларс сотворил для Тайны, сильный красивый парень спасал испуганную девочку и не был способен на жестокость. Но это оказалось ложью... и причиняло боль.
Ана заходила в комнату, где находился мальчик, с твердой уверенностью, что не покинет ее, пока не сможет найти слова, чтобы успокоить ребенка и уменьшить его страх.
Для этого понадобились не только слова. Чтобы привлечь внимание, пришлось показывать маленькие фокусы со скольжением, пусть на сантиметры, пусть до тошноты, а потом рисовать для мальчика мир, который считал своим правом воровать и применять силу, чтобы забрать то, что было ему нужно. Нет, это были не оправдания, но своеобразная форма заверений, что с мальчиком ничего не случится, а грабители действуют по своего рода необходимости. Ана лепила сказку из правды и лжи, к которым сама привыкла. И у нее получилось.
Как получился и двойной обмен следующим утром.
Для внешнего мира похищение было связано с деньгами, и полиция могла гордиться своими действиями, вернув заложника и сохранив средства клиента. О настоящей цене Ракшивази вряд ли будет распространяться, испугавшись странных рассказов ребенка и обрадовавшись, что все с ним в порядке.
Пока Мирн уводил за собой на крышу группу захвата, а Ларс ждал на улице, Ана, переодевшись в лифте, должна была выйти к нему с камнем через главный вход, но в холле отеля ее ждал сюрприз. И хотя нужно было спешить и казалось опасным упускать время, она позволила себе потерять несколько минут, чтобы из-под защиты темных очков рассмотреть мужчину, от которого бежала вчера испуганным кроликом. На этот раз вместо костюма Бриони, он был одет, как в их первую встречу на фестивале – темные джинсы, свитер вместо футболки, спортивная куртка. Поэтому еще сложнее оказалось отвести взгляд. Щеки девушки опаляли воспоминания – как мужчина рывком снимал с себя одежду, как Ана впервые коснулась ладонями его горячей груди.
– Я старомоден, – выдохнул он глухим голосом, словно она не погладила его тело, а ударила изо всех сил, выбивая воздух из легких.
Наваждение.
Ана качнула головой.
Из глубины кожаного кресла голландец следил за людьми в холле гостиницы. Жаль, что он сидел слишком далеко, чтобы можно было увидеть солнце в его глазах! Оно разливалось вчера золотыми лучами, пока мужчина ловил каждое ее движение.
И Ана не удержалась. Соблазн был слишком велик.
Она написала губной помадой на салфетке – ТВАН, уверенная, что ее послание попадет адресату, и пошла к выходу из отеля, почти не прячась за образом Никиты в черном парике и одежде спортивного стиля. Ей безудержно захотелось, чтобы мужчина ее заметил и узнал, а еще больше – не остался равнодушен.
Реальность превзошла все ожидания, потому что он бросился за ней следом.
Спешил и, как на фестивале, опаздывал. Но разве может обычный человек угнаться за Скользящей? Садясь на мотоцикл и прижимаясь к спине Ларса, Ане хотелось визжать от радости, как избалованной девчонке, получившей в подарок желанную игрушку.
Сумасшедшая!
Но у нее были на то причины!
Отвратительное похищение закончилось, мальчишка вернулся к отцу, грандидьерит пел из кармана гимны Победы, а по улице, расталкивая людей, бежал мужчина и пытался остановить Ану жадным, пылающим взглядом.
Этот взгляд Ана сохранила драгоценным камнем и доставала из памяти каждый вечер, чтобы заснуть с улыбкой на лице. Маленький кусочек радости украдкой был необходим, как глоток свежего воздуха, потому что дни проходили в напряженной обстановке. Прежняя легкость отношений между Наследником и его помощниками не возвращалась. Не было больше бесшабашной троицы, ездящей по чужому миру в поисках приключений. Даже Мирн не отпускал по каждому случаю свои шуточки.
Скользящие колесили по дорогам Европы, пополнив запасы Ларса еще двумя серьезными кристаллами и множеством мелких – в Долине ценились земные бирюза, малахит и яшма. Камни органического происхождения в обоих мирах немного отличались оттенками, но поскольку они впитывали энергию своего мира, их применение в другом часто было невозможным из-за непредсказуемого характера и нестабильности.