Но даже у такого чуда техники есть свои минусы: количество. Осталось немало слепых зон, о которых Морозов знал лучше всех.
— Пей! — одной рукой придерживая меня за локоть, второй он протянул мне непонятного цвета жестянку.
Как же я его ненавижу!
Никто и никогда не будет что-то пить из рук заклятого врага!
— Ага, шнурки поглажу. — яростно ответила я, с силой выдернув локоть из захвата.
С непередаваемым удовольствием проследила, как темнеет лицо Глеба, как меняется его взгляд.
Выпеть что-то — это, конечно, новенькое, но после всего, что вытерпела, явно проигрывающее в опасности.
Освободившейся рукой одноклассник схватила моё лицо, надавив большим и указательным пальцами на щеки.
— Ты за лето бессмертие обрела, Морозова?! — ласково-ласково, на грани обжигающей нежности.
И впервые за много лет назвал меня по фамилии. Я ведь недостойна носить такую же, как и у него.
Попыталась высвободить лицо, но хватка у недоумка была профессиональная.
Даже мелкие в школе знают, что Глеб и разборки за гаражами просто созданы друг для друга. Такой опыт набил себе, что действительно стал мастером захвата и удержания, поэтому справиться с девчонкой для него, что воздухом подышать.
— Пусти!
— Как выпьешь, так сразу! — гаденько ухмыльнулся мой враг и поднес жестянку прямо к моим губам.
Мне бы только два шага сделать назад, и мы выйдем из слепой зоны, но это понимала не только я. Поэтому вместо шагов на свет, мы сделали в темноту.
— Что здесь происходит?! — позади нас раздался гневно-звонкий голос.
Хватка мгновенно ослабла, и я в ту же секунду отпрянула от монстра. Обернулась посмотреть, кому хватило смелости вмешаться в дела Морозова.
Он и десятиклассником нагонял ужас, многие обходили его через другие лестницы, лишь бы не встретиться даже запахом.
В одиннадцатом Морозову уже вполне может прислуживать вся школа, он теперь совсем другая лига. Не по зубам. Это было понятно ещё на школьном дворе, когда все потянулись поприветствовать нового короля.
Перед нами стояла безумно злая Юля. Она смотрела только на Морозова, словно меня здесь и не было.
А он… в его взгляде была и ярость, и злость, но ещё плохо прикрываемая растерянность.
Неужели бесстрашный Мороз может быть смущён и подавлен?
Тем временем Юля смело подошла к нему ближе и выхватила жестянку из, казалось, онемевших рук Глеба. Он продолжал смотреть затравленным волком, который не смеет пойти против.
Впервые я видела, чтобы кто-то имел такую силу над Морозовым. Он посылал завучей, пререкался с директором, плевал на все спецслужбы, и тут такое замешательство на грани поклонения!
— Что это? — всё так же не обращая внимание на меня, сурово спросила Юля у Глеба.
Я чётко слышала лязг зубов, на грозном лице Морозова заходили желваки, но он продолжал молчать. Ему приходилось смотреть сверху вниз, но это, видимо, не придавало храбрости возразить и обматерить Юлю.
А она в это время поднесла жестянку к своему лицу, понюхала и попыталась пригубить, как вдруг Морозов отмер и саданул по её руке так сильно, что банка, расплескивая содержимое, отлетело в дальний угол, под лестницу.
— Ого… — я не сумела сдержать эмоции и ляпнула вслух.
Глеб с невероятной злостью посмотрел на меня и, ударив по перилам, стремительно вбежал на второй этаж.
— Он тебя задирает? — серьёзно спросила у меня Юля, наконец, вспомнив о моём существовании.
Я не успела просчитать, как мне стоит поступить. Да, я могу сейчас приобрести себе защиту в лице давней знакомой. И, судя по безмолвной покорности Морозова, защиту экстрауровня.
Но что я буду делать, когда снова окажусь в слепой зоне, только теперь не камер, а самой Юли?
Во мне боролись два человека. Один хотел всё рассказать Юле, без утайки, а другой советовал справиться самой. И отомстить, не привлекая помощь извне.
— Мы поспорили во дворе, я проиграла. — стараясь придать словам беззаботность, ответила я.
— И зачем ты с ним спорила? — от было лёгкости и воздушности белоснежной училки не осталось и следа.