Невдалеке и в самом деле понуро стоял, опустив голову, невероятных размеров вороной конь. Нечёсаная грива свисала чуть не до земли, седло съехало набок, а поводья спутали передние ноги.
— Ты куда? — спохватился Конрад, когда я решительно направилась к коню. — Ведь затопчет он тебя!
— Ну жалко же! — ответила я. Лошадей я обожала, хотя ездила верхом от силы раза три, и то на смирных пожилых конягах, которых к тому же вели под уздцы. Я при этом судорожно держалась за седло и страшно боялась свалиться. — Его волки съедят, он ведь убежать не сможет!
Не успела я подойти и на несколько шагов к коню, как тот фыркнул, прижал уши и начал бить копытом. Ещё шаг — и он взвился на дыбы, визжа и колотя воздух перед собой спутанными передними ногами.
— Нет, его так просто не возьмёшь, — заключил Кондрат, лениво кружа надо мной. — Такие кони к одному хозяину приучены. Да и зачем тебе этакая махина? Ты что, наездница великая?
Я покраснела, потому что Кондрат попал в точку, но вдруг вспомнила:
— А дудочка-то!
Кондрат каркнул, сложил крылья и рухнул в траву.
— Ты чего? — испугалась я. Не хватало мне только ворона, страдающего эпилептическими припадками.
— Мышка пробежала, — невнятно пояснил ворон, пытаясь засунуть в клюв чей-то хвост, свисающий наподобие макаронины. — Ты играй, играй на дудочке!
— А если я перепутаю, куда дуть?
— Не страшно. Перевернёшь да ещё раз попробуешь…
Я с опаской поднесла дудочку к губам и легонько дунула. Звуков никаких не послышалось, но конь замотал головой и отпрянул. Я поспешно вынула складной ножик (за грибами же пошла, вот и пригодился), и сделала на дудочке пометку. Потом перевернула её, и снова подула, мысленно приказав коню слушаться. Тот послушно подошёл вплотную, осторожно пощекотал носом мою щёку и замер.
— Ты смотри, получилось! — удивился Кондрат, выплёвывая клочки шерсти.
— Ага, можно в цирк дрессировщицей устраиваться, — пропыхтела я, распутывая коню ноги. Как бы коняге не взбрело в голову меня лягнуть, копыто-то у него как раз с мою голову! — А дальше что мне с ним делать?
— Садись да поезжай, — ответил ворон.
— Так у него седло сползло!
— Поправь!
— А я умею? Я тебе что, кавалерист-девица? — возмутилась я, но тут нас перебил новый, слегка всхрапывающий голос:
— Отпусти меня, красна девица, в заповедные луга, на травах шелковых поваляться, в росе медвяной искупаться, а я тебе верой и правдой служить буду!
— Это что, конь, что ли? — опешила я. — Ну ни фига себе! Точно, в цирк надо, с номером «говорящая лошадь»! Нам же цены не будет! Копперфильд с Запашными и прочая братия от зависти удавятся!
— Василиса, ты можешь по-человечески говорить? — недовольно каркнул Кондрат. — Я из твоих слов дай бог половину понимаю!
Я фыркнула и отвернулась.
— Ну ладно, иди, — сказала я коню. — Только я тебя расседлать не сумею, я даже не знаю, с какого боку к тебе подходить.
Конь покосился на меня с плохо скрываемым презрением, коротко проржал, и сбруя исчезла. А потом исчез и сам конь.
Мы с Кондратом двинулись дальше.
— А чего он раньше-то не мог так сделать? — спросила я. — Стоял тут, как дурак, волков ждал. Давно бы уже ускакал!
— Хозяин его не отпустил, — пояснил Кондрат. — Вот он и маялся, нового хозяина поджидал. Я ошибся малость, думал, обычный конь, а это сивко-бурко.
— Какой же он сивко-бурко, если он вороной? — не поняла я. — Я, конечно, не знаток мастей, но уж черное от бурого как-нибудь отличу.
— Считай, что это порода такая, — ответил ворон. — Если он тебе понадобится, просто позови: сивко-бурко, вещий воронко.
— Дальше я знаю, — перебила я. Хоть что-то я знаю!
Тем временем поле кончилось, и мы снова вошли в лес. Признаться, мне этот среднерусский пейзаж порядком опротивел. Хотелось чего-нибудь необычного. Пустыни, например… Хотя нет, там конь может в верблюда превратиться, а я их боюсь до судорог с тех пор, как один такой в меня плюнул. Чем я ему не угодила, не понимаю! Что, в зоопарке других девчонок не было?
Я так глубоко задумалась, что едва не пропустила момент, когда кусты затрещали, и на тропинку перед нами выскочил большущий серый волк.
— Вы что, указателя не видели, что ли? — рявкнул он. — Ведь написано же русским языком: прямо пойдёшь — коня потеряешь! А где у вас конь? Что я жрать должен? Если нет коня, так и шли бы направо или налево!
— Указатель твой давно в землю врос, — раздраженно ответил волку Кондрат, — а тропинки, что направо и налево ведут, травой заросли. Кому охота голову терять или на кикиморе лесной жениться. А у тебя и так шерсть лоснится! Вон, отожрался на конине! Хоть бы раз старому приятелю кусочек притащил!..