Тенна, вспомнив силу своего удара, потерла ноющие костяшки.
– Кое-кто должен сказать тебе спасибо, – усмехнулся Клив. – Удар был знаменитый.
– Это меня братья научили, – ответила Тенна рассеянно, следя за тем, что происходит на той стороне площади. Ей немного полегчало, когда Хорону помогли подняться, – и стало приятно при виде того, как его шатает. Потом она увидела, что Халигон направился к станции. – Ого! Зачем он туда идет?
– Не волнуйся. – Роза поднялась с места. – Уж Торло не упустит случая напомнить ему обо всех пакостях, которые он устраивал бегунам.
– Даже не таким красивым, как ты, – добавил Клив. – Пойдем посмотрим твои кожи.
Они отнесли пустые стаканы обратно в палатку. Тенна еще раз оглянулась на станцию, но не увидела ни Халигона, ни Торло, хотя входило и выходило много народу, как всегда на Собрании. Может, ей придется уложить также и Халигона, чтобы отомстить за всех бегунов? Это будет не так-то просто – он уже и тогда, во время их разговора, держался настороже.
Они обошли площадь во второй раз и наконец решили прицениться. С первым кожевником, которого звали Лиганд, говорил в основном Клив, чтобы не выдать, кто настоящий покупатель.
– Голубую для певицы? – тут же раскусил их Лиганд. – Я ведь видел, как ты разглядывала мой товар.
– Я бегунья.
– Просто голубое ей идет больше всего, – поспешно вставила Роза, избавив Тенну от необходимости сознаваться, что это платье ей одолжили.
– И верно идет, – согласился Лиганд. – В жизни бы не подумал, что она бегунья.
– Это почему же? – возмутилась Роза.
– Да потому, что она в голубом, – примирительно молвил Лиганд. – Ну, так какой же цвет вам по нраву в этот чудесный денек?
– Темно-зеленый. – Тенна указала на стопку кож этого оттенка, которые лежали на полке позади продавца.
– Хороший выбор для бегуньи. – И Лиганд ловко шлепнул тяжелую кипу на прилавок, а сам переместился в другой конец, где двое холдеров разглядывали пояса.
– Мы в Болле предпочитаем красновато-коричневые, – сказал Клив. – Такая у нас там почва. А моховое покрытие в наших жарких краях не так удобно, как на севере.
– В Игене трасса хорошая, – отозвалась Тенна, которой довелось там побывать.
– Да, верно. Мне вот эта нравится. – Клив указал на одну из кож в кипе. – Такая густая изумрудная зелень. Тенна согласилась с ним.
– Но тут и на сапоги хватит, а мне ведь летняя пара нужна. А резать он ее не захочет.
– Ну что, нашли себе по вкусу? И цена сходная. – Лиганд, как видно, замечал все, что происходит у него в палатке. – Он взглянул на метку на обратной стороне кожи. – Всего-то девять марок.
– Пять – и то уже грабеж, – ахнула Роза. И спохватилась – ведь покупательница Тенна, а не она.
– Согласна с тобой. – У Тенны было только четыре. Она еще раз пощупала кожу, мило улыбнулась Лиганду и отошла, а ее спутники поспешно последовали за ней.
– Лучшей выделки нигде не найдете, – крикнул им вслед Лиганд.
– Качество и правда хорошее, – тихо сказала Тенна, отойдя подальше. – Но мой предел – четыре марки.
– За эти деньги можно подыскать кожу поменьше – ну, может, и не такого красивого оттенка, – сказала Роза.
Они обошли площадь в третий раз и пересмотрели все зеленые кожи, но не нашли больше ни такого цвета, ни такой мягкой выделки.
– Пяти марок у меня просто нет, даже если мы и сойдемся на них, – сказала Тенна. – Та, бурая, что в третьей палатке, тоже подойдет. Может, попробуем?
– Ого, – произнесла вдруг Роза, в тревоге застыв на месте.
Клив тоже остановился. Тенна не сразу поняла, в чем дело, но тут дорогу им заступил высокий, седовласый мужчина – Тенна помнила его по утренней церемонии и узнала в нем старосту Грогха.
– Бегунья Тенна? – официально осведомился он, но глаза его смотрели приветливо.
– Да, – ответила она, чуть приподняв подбородок. Уж не хочет ли он ее проучить за то, что вздула его сына Хорона? Не может же она признаться, что стукнула не того.
– Не посидеть ли нам вот здесь вместе с твоими друзьями? – Староста указал на свободный стол, взял Тенну за локоть и мягко направил туда, в сторону от толпы.
Тенна успела сообразить, что ни в тоне его, ни в выражении лица нет ничего угрожающего. Староста обращался с ней неожиданно любезно. Плотный, с мясистым, начинающим обвисать лицом, он улыбался всем и каждому, пока они шли к столу – в любопытных взглядах недостатка не было. Встретившись глазами с виноторговцем, он поднял вверх четыре пальца. Тот кивнул и поспешил обслужить их.
– Я должен извиниться перед тобой, бегунья Тенна, – сказал Грогх тихо, чтобы слышали только они четверо.
– Извиниться… – начала Тенна и добавила, поймав испуганный взгляд Розы: – Староста?
– Мне стало известно, что мой сын Халигон сшиб тебя четыре ночи назад, отчего ты серьезно пострадала и долго не могла бегать. – Грогх хмуро свел брови, но было видно, что гневается он не на Тенну. – Должен признать, до меня уже доходили жалобы на то, что он ездит по беговым трассам. Смотритель Торло рассказал мне о нескольких случаях, когда несчастья едва не случилось. Можете быть уверены, что отныне Халигон будет держаться подальше от трасс, которые построили для себя скороходы. Ты с девяносто седьмой станции, что у Керунского холда, не так ли?
Тенна молча кивнула, не веря своим ушам. Староста холда извиняется перед ней!
– Халигон не знал в ту ночь, что едва не задавил тебя. Он, может, и сорванец, – староста улыбнулся с немалой долей снисхождения, – но сознательно зла никому не чинит.
Роза пихнула Тенну локтем, и та поняла, что должна воспользоваться случаем не только для себя, но и для всех бегунов. – Староста Грогх, я… мы все, – она указала на Розу и Клива, – благодарны вам за то, что отныне можем бегать без опасений. Я ведь в последний миг заметила, что кто-то скачет мне навстречу. Трасса скрывалась за холмом, а ветер глушил звуки. Я могла, пострадать куда более серьезно. Вы ведь знаете, трассы у нас неширокие. – Староста кивнул, и Тенна смело повела речь дальше: – И они предназначены для бегунов, а не для верховых. Думаю, станция Форт будет вам признательна, если вы запретите всадникам ими пользоваться. – Тенна не знала, что еще сказать, и умолкла, выжидательно улыбаясь.
– Я получил достойный ответ, бегунья Тенна. – Староста тоже улыбнулся ей, скользнув глазами по ее вырезу. – Ты очень красивая девушка, и голубое тебе к лицу. – Он потрепал ее по руке и встал. – Я уже сказал Торло, что нарушений больше не будет. – И староста своим обычным громким голосом добавил: – Веселитесь, скороходы, и пейте вино.
Он ушел, раздавая на ходу кивки и улыбки, а трое бегунов остались сидеть, как громом пораженные. Роза оправилась первая и хлебнула хороший глоток вина.
– Торло был прав – ты добилась успеха, – сказала она. – А вино-то отменное.
– Старосте плохого не подадут. – Клив украдкой придвинул стакан Грогха к своему – староста почти ничего не выпил. – Давайте разделим его порцию.
– Не могу поверить, что староста извинился передо мной, перед Тенной. – Девушка потрясла головой, прижав руку к груди.
– Но ты ведь пострадала, не так ли? – сказала ей Роза.
– Да, но…
– А откуда староста узнал все это? – подхватил Клив. – Ну, мы же видели, как Халигон пошел на станцию. – Роза еще раз попробовала вино и закатила глаза в немом восхищении. – Но староста Грогх – порядочный человек, хотя и считает женщин слабоумными. И он тоже заметил, что ты красива, – хихикнула Роза, – видишь, это помогло. У Халигона все девушки красивые, и старосте они тоже нравятся, хотя он только смотрит.