Если начали ругань — пиши пропало. Незваные оппоненты и защитники будут агрессивно и без устали вспоминать обеим сторонам их место и социальное положение в мире до самого открытия.
Одна скандалистка, которую к концу конфликта все обзовут овцой, способна раззадорить пару десятков других бузотерщиц и истеричек. Причем обоих полов.
Мне всегда таких было жаль. Я старался скрыть свое чувство презрения к таким людям.
Есть особая категория советских граждан в очередях, которых никто не переваривает. Они считают себя самыми умными и стараются занять очередь везде сразу.
— Кто последний? Что дают? Я за вами буду, — такие граждане дожидаются, когда займут за ними, и тут же спрашивают, — вы будете стоять? Отлично. Я вот за этим гражданином. Я сейчас отойду на минутку и вернусь.
Они могут и вовсе не вернуться или вернуться после открытия магазина. Именно из-за таких хитрозадых часто возникает путаница и скандалы.
Метод убогий и глупый. Я так никогда не поступал.
Он может спровоцировать цепную реакцию и конфликт. Например, когда подойдет ваша первая очередь, тот, кто занимал за ваши и «отошел», может прибежать из второй очереди и начать пристраиваться.
Люди, не видевшие его, считают, что он самозванец, пытающийся проскочить мимо очереди. Естественно, они возмущаются, возникает сумятица, поднимается крик, может даже дойти до рукопашной.
Обе стороны будут призывать вас в свидетели, и лучшее, что вам останется, это быстро сказать правду и заняться своими покупками.
В тот день мы со Славой благополучно отстояли каждый в своей очереди. Он пошел выбирать туфли.
И хоть я совсем не собирался покупать рубашку, мне стало жалко потраченного в очереди времени, я направился в отдел мужской одежды, где и приобрел эту чу́дную гэдээровскую голубую рубашку, в которой выскочил из дома.
Проходным двором я пробежал мимо арки, за которой находилась старая закрытая церковь, перемахнул через литую оградку сквера и добежал до остановки.
Влезть в переполненный троллейбус было, как говорится, делом техники. Поставив ногу на нижнюю ступеньку и ухватившись за поручень, я подался вперед всей грудью.
Уперевшись в спину какого-то верзилы, я стал напирать, как бы утрамбовывая пространство между ближайшими пассажирами.
Верзила злобно оглянулся, но мне на помощь подскочили две молоденькие и хрупкие студенточки. Они были неробкого десятка и, видимо, имели опыт в подобных ситуациях поболее моего.
— Товарищи, пройдите вперед, — громко потребовала одна из них, — вы тут не одни едете.
Потом они изо всех сил протолкнули меня вглубь троллейбуса двадцать третьего маршрута, следующего до Арбатской.
Верзила еще раз посмотрел назад, но понял, что моей вины в его притеснении нет, промолчал и рассерженно протиснулся сквозь толпу пассажиров вперед.
Я поднялся выше со ступенек на платформу. В освободившееся пространство.
Троллейбус сначала тронулся, а потом резко затормозил — какой-то забулдыга или столетняя арбатская старушенция перебегали дорогу на красный свет.
Пассажиры в проходе дружно покатились вперёд, к кабине водителя. Я удержался на ногах и принял в свои объятия двух студенточек.
— Ой, спасибо! — дружно поблагодарили меня девушки, восстановившие равновесие,
— Не за что, девчонки, это вам спасибо. Вы такие сильные, так впихнули невпихуемое, что аж полтроллейбуса к водиле улетело, — весело ответил я.
Студентки прыснули смехом под неодобрительные взгляды пышной дамы в шляпке, в плаще с лисьим воротником. Я глянул на часы и выдохнул. Успеваю.
Я стоял у выхода из метро и ждал девушку и букетиком из трех цветков.
Сердце мое замерло от нежности, которую я испытал при виде Насти. Правда, был один важный нюанс. То, как она была одета. Я бы даже сказал скорее не одета, а раздета.
Ни одна, даже самая оторва или пацанка без комплексов, не пришла бы в кино в такой короткой обтягивающей юбке, в легчайшей жилетке, подчеркивающей идеальную форму груди женской сорочке безрукавке с экстремально глубоким декольте.
Она подбежала, обняла меня, прижавшись всем телом так, что меня чуть не хватил инфаркт от приятных ощущений. Я на секунду растерялся, когда она чмокнула меня в щеку, а потом протянул ей цветы.
Кинотеатр находился тут же в ста метрах от станции метро. Болтая и смеясь, мы направились к «Художественному».
Я представил, как десятки голодных раздевающих взглядов со всех сторон, да похабные шуточки, одна за другой сыплющиеся вслед, станут причиной не одной драки с моим участием.
Нам ведь нужно отстоять огромную очередь за билетами, а потом протолкнуться обратно к входу в кинотеатр.