И это меня нисколько не смущало, за такую красоту я был готов биться хоть со всем светом, но к моему удивлению, никто из присутствующих парней или мужчин не пророни в моем присутствии ни слова, не бросил ни одного фривольного взгляда.
В худшем случае вежливо расступились перед нами, когда мы с Настей проходили мимо. А в лучшем, просто отворачивались.
Я так и не понял, что это было? Дань уважения женской красоте или моей свирепости. Я шел как лев, готовый в любую секунду броситься на добычу.
Фильм — «Бездна» про то, как молодая пара, находясь в отпуске на море, случайно обнаружила затонувший корабль, на борту которого находились ампулы с морфием. Наркомафия, узнав об этом, предпринимает попытки присвоить наркотики.
Друзья и одноклассники Насти прожужжали все уши про этот фильм. Чумовой триллер на экзотическую тему. Там обещали и шикарные подводные съемки, и мистику, и захватывающие погони.
Сарафанное радио говорило, что нашим зрителям пришлась по душе эта история о поисках подводных кладов.
Мы купили билеты и направились в зал. В отличие от Насти я нисколько не удивился, когда мы с ней сели на последний ряд. Ведь я изучил схему и количество рядов заранее.
Пока все шло по плану. По моему плану.
Глава 6
Сарафанное радио говорило, что нашим зрителям пришлась по душе эта история о поисках подводных кладов.
Мы купили билеты и направились в зал. В отличии от Насти я нисколько не удивился, когда мы с ней сели на последний ряд. Ведь я изучил схему и количество рядов заранее.
Пока все шло по плану. По моему плану.
На следующий день после кино я встретился с Александрой. Это не было свиданием, а скорее подведением итогов нашего спортивного сотрудничества.
Мы встретились у метро Пушкинская и разговаривали у памятника Александру Сергеевичу.
Идти в кафе или в парк она отказалась, правда приняла скромный букетик полевых цветов, купленный по случаю у бабушки цветочницы в подземном переходе.
Мне она вручила на память один экземпляр книги про Генри Форда на английском языке из библиотеки ее отца.
— Английский знаешь?
— На уровне «ай’эм э тэйбл», то есть со словарем.
— Ну вот и будет повод выучить, кто знает может станешь чемпионом и поедешь отстаивать честь нашей страны.
— Думаешь стану?
— Почти не сомневаюсь. Станешь, если будешь вести себя с умом.
— Что это значит? — я улыбнулся, — ну, в твоем понимании.
— Не будешь задавать дурацких вопросов, тогда станешь.
Я молчал и ждал, когда она продолжит.
Меня немного удивило, что она сама подняла тему с белой копейкой.
— Послушай, я знаю, что тебя до сих пор беспокоит, то что тебе показалось там на Бикерниеки. Ты же помнишь свой вопрос по машине под номером «73»
— Есть такое. Вопрос помню.
— Я тебе так скажу, а ты понимай как хочешь. Даже если я бы сидела за рулем, то никогда не призналась бы в этом. Ты же понимаешь, что в этом случае я подставила бы кучу людей.
— Понимаю, но мне-то можно доверять? Мои же результаты первыми аннулируют.
— Если бы я занималась подобным, то наверняка все это зависело бы не только от меня.
— Хорошо, — ответил я примирительно, мне было проще согласиться чем спорить, — я тебя не видел за рулем на трассе в Бикерниеки.
Нет, все-таки Саша необыкновенно привлекательная девушка. Ей бы в кино на Мосфильме сниматься или в крайнем случае демонстрировать новые модели одежды в гэдээровском журнале Pramo, а не ковыряться в движках в копоти и по колено в машинном масле.
— Какие планы на будущее? — я хотел понять для чего она меня пригласила, — когда приедешь на базу Академии? Тебя все ждут.
— Тут такое дело, я решила завязать с автоспортом.
— Как так, Саш?
— Я свою роль выполнила, машину тебе подогнала?
— Конечно. Никаких вопросов, только благодарность…
— Мы же не договаривались, что будем вечно работать вместе в одной команде.
— Не договаривались. Но подразумевалось, что мы вместе…
— Каменев, ты извини, я это совем по другому поняла.
— Как?
— Я помогаю вам с одной гонкой, а дальше свободна, как птица.
— Жаль, но, конечно, это твое право. Может все-таки подумаешь? Не стоит вот так с плеча рубить.
— Видишь ли, Каменев, меня больше ничего не держит. Теперь я могу признаться — я терпеть не могу гонки. Единственная причина которая меня удерживала — Давид Махарадзе.
Я еще больше удивился. Мне казалось, что ей нравился мир её отца. Я посмотрел на безвкусное здание «Известий».