«Первым делом, первым делом самолета, ну а девушки, а девушки потом».
— Какие могут быть обиды? Конечно, без обид. Я при всем желание не смогу на тебя обидится.
Да. Видно я ее сильно задел своим уходом.
— Тогда пока.
— Пока
Она приблизила к лицу и понюхала подаренный букетик, помахала ручкой, улыбнулась и упорхнула вниз, в метро.
Я смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась в подземном переходе. Потом развернулся медленно побрел по улице Горького от Пушкинской площади в сторону Кремля.
Воистину китайская философия — это кладезь мудрости.
Я как-то прочитал изречение одного мудреца, не помню как его зовут: «Сядь на берегу реки, жди и вскоре ты увидишь, как мимо тебя проплывет труп твоего врага».
Странно было осознавать, что сказанные мудрецами древности истины касаются лично тебя.
Мне почему-то стало жалко Давида. Даже после того, как вспомнил, что за мной гонялся плешивый с пистолетом, и мне с Андроповым подожгли вагончик.
Я не желал ему смерти. Справедливого возмездия — да, но не смерти. Она необратима.
— Идиотство. Бред. Ерунда какая-то! — сказал я вслух, так что услышав меня, прохожие начали оборачиваться.
Мужик, почти дед, с полной авоськой в руках даже остановился и проводил меня взглядом.
Конечно, идиотство. Да и весь день в свете последних новостей был идиотский.
Пестрая многолюдная толпа двигалась мне навстречу. Я же лавировал между людьми, удачно избегая столкновений с прохожими.
Мне показалось, что я чувствую спиной, как кто-то следует за мной.
Теряясь в толпе, за мной шел толстяк, одетый в коротковатый бежевый плащ. На вид ему было лет тридцати от роду. Рост под метр семьдесят, светлые глаза и пепельно русые волосы.
Может быть я его и вовсе бы его не заметил, если бы не слова Саши о не телефонном разговоре.
Теперь я понял почему Саша не захотела идти в кафе. Во всех этих злачных местах ведется прослушивание разговоров. В Москве вмонтированы тысячи подслушивающих устройств.
У памятника же много народа, хороший обзор и можно говорить не опасаясь быть услышанным.
Кто же установил за нами слежку? Интересно с какого момента он увязался за мной? Может приплелся у Саши на хвосте?
Я попытался вспомнить, кто стоял рядом с нами на Пушкинской площади.
Его среди этих людей точно не было. Он мог следить издалека. С другой стороны улицы.
Те же, кто нас окружал вряд ли слышали наш с Сашей разговор.
А может, мне все чудится? И мне просто показалось?
Для проверки я решил зайти в книжный магазин «Москва», он хорошо просматривается и имеет два выхода: один ближе к станции метро, другой ближе к Красной площади.
Зайдя первый вход, я юркнул в раздел советской художественной литературы, я взял книгу в руки.
Если за мной действительно следят, то Толстяк должен сейчас потерять меня из виду.
А вот и он. Толстяк беспокойно продирался сквозь гущу покупателей, озираясь по сторонам. Он явно кого-то искал глазами.
Наконец, он заметил меня боковым зрением, складывалось впечатление, что он делал над собой усилие чтобы не повернутся в мою сторону.
Хотя его мимика подсказывала, что он испытал большое облегчение. Как и у многих полным людей молодого возраста, лицо его было по-детски простовато.
Морщины и брови его расправились, а плечи опустились. Он направился к ближайшему отделу, и повернувшись спиной, сделал вид, что рассматривает какую-то книгу.
Я улучшил момент, и проскользнул мимо него к выходу.
Все же, мне нужно было убедиться, что он выслеживает именно меня.
Я быстро вышел из книжного и направился дальше вниз по улице Горького в сторону Советской площади, где по иронии судьбы на коне восседал совсем не советский деятель Юрий Долгорукий, чья могила затерялась где-то в Киеве.
Ирония заключалась в том, что Князя Суздальского и Киевского поставили вместо московской статуи Свободы. Свобода держала в одной руке земной шар, который москвичи прозвали арбузом.
Статуя стояла напротив здания Моссовета и в народе ходила шутка о том Свобода против Моссовета стоит потому что у нас Моссовет стоит против свободы.
В 47 обветшавший памятник советской конституции снесли и поставили на его месте. Статую Долгорукого на лошади.
Существовала легенда согласно, которой Сталин пожурил скульпторов.
Вождь, внимательно рассмотрев модель, сказал только: «Почему у Вас, товарищ Орлов, Долгорукий сидит на кобыле? Жеребец подчеркнет мужественность основателя Москвы».
Скульптор и команда московских архитекторов проекта впала в ступор и говорят, что уже готовой статуе ночью срочно припаивали недостающий орган и сделали из кобылы коня.